Бунт при Бетельгейзе
Шрифт:
Кондратьев шагнул в сторону, и Эдик увидел толпу бородачей с автоматами наперевес, а вместе с ними — красивую девушку с лицом, которое явно было ему знакомо.
— Марина! — вскричал Цитрус, узнав юную мусонку, которая не так уж давно вела его голым по городу.
— Эдик! — девушка шагнула вперед. — Я всё про тебя знаю! Матвей Игнатьевич сказал, что ты настоящий герой, боец сопротивления. Что ты с нами с самого начала. Прости меня за то, что я тебе не доверяла!
От этих слов Цитрус впал в ступор — только сердце его заколотилось
— Следуй за мной, Эдик, — пригласил Матвей Игнатьевич, — тебе нужно как следует подкрепиться, вымыться, примерить протез, который мы бережно хранили для тебя. В общем, тебе нужно прийти в себя. На нашем корабле для этого есть все условия. Марина, проводи Эдварда. Думаю, тебе следует помочь ему.
— Есть, — ответила девушка, отсалютовала Кондратьеву и аккуратно взяла заключенного Цитруса под локоть. Не отрывая глаз от красивого лица девушки, он заковылял за нею следом на корабль мусонов. Бородатые бойцы сопротивления за их спинами одобрительно загудели. Потом двое из них подхватили Эдика под мышки и потащили на руках.
— Заложим взрывчатку! — скомандовал Матвей Игнатьевич. — Взорвем эту посудину к чертовой матери. — Связанные полицейские с кляпами во рту сдавленно замычали. — Вместе со свидетелями, разумеется, — уточнил Кондратьев с самым довольным видом. — Где это видано, чтобы мусоны оставляли свидетелей?! Адью, легавые! — Махнул он на прощание и двинулся следом за Эдиком и Мариной.
Спустя каких-нибудь десять минут полностью обнаженный Эдик уже нежился под заботливыми руками юной мусонки, лежа в шикарном джакузи. Гипс слегка мешал, но после приема изрядной порции фенобарбитала Цитрусу было уже всё равно. Марина осторожно намыливала спину бойца за права мусонов, приговаривая:
— Боже, какой ты стал худой, Эдвард! Когда я видела тебя в последний раз, ты таким не был.
— Это потому, что тогда я был богатым наследником, дедушка оставил мне бубличную фабрику на Амальгаме-12, — нравоучительным тоном сообщил Цитрус. Ему было как никогда хорошо. — А сейчас я беглец от закона. Суд наверняка приговорил бы меня к смертной казни за убийство главы сената Анатолия Пупочкина.
— Этот Пупочкин был очень плохим человеком, — поделилась с Эдиком девушка, — взяточником и казнокрадом. Но это мелочи — он собирался выпустить закон, запрещающий нашу организацию. А великого магистра мусонов Адольфа Шимлера он грозил посадить в тюрьму.
— В тюрьме не так уж и плохо, — сообщил Эдик, — вот здесь потри, пожалуйста, — он ткнул пальцем в область пупка. — Полагаю, Шимлеру там бы понравилось… — Тут Марина принялась намыливать его живот, и Цитрус сомлел совершенно. Из небытия его вывел громкий голос Матвея Игнатьевича:
— Наслаждаешься?!
— Что за черт?! — Эдик едва не подпрыгнул. Кондратьев незаметно вошел в ванную комнату и теперь стоял позади девушки, с интересом разглядывая тощее тело убийцы сенатора и его ногу в гипсе и
— У меня к тебе есть дело, Эдик, — вкрадчиво проговорил Матвей Игнатьевич, — будь так добр, когда закончите, зайди в мою каюту. Ты легко ее узнаешь. Она под номером один. Договорились?
— Угу, — с неудовольствием пробурчал Цитрус.
— Ладно, не буду больше вас отвлекать. Общайтесь. — Посмеиваясь и потирая ладони, Кондратьев удалился.
— Как же он меня достал! — Эдик хлопнул кулаком по кафельной стене.
— А я думала, вы друзья, — удивилась Марина, — ради тебя он пошел на такой риск. Нападение на полицейский корабль. Не всякий на такое решится.
— Как же, друзья, — проворчал Цитрус, — скорее партнеры по опасному бизнесу. Вот скажи, что ему сейчас от меня понадобилось?
— Не знаю…
— Не знает она, — сварливо проговорил Эдик и вдруг схватил Марину поперек талии. Девушка попыталась вырваться, но Цитрус повалил ее в ванну и впился в губы долгим поцелуем. Жаль, ему еще не успели заново приживить протез. За некоторые выходки Эдик хотел бы поквитаться с Мариной даже сейчас…
— Будешь сверху? — спросил он.
— Конечно, — отозвалась юная мусонка. — Тебе же так удобнее, дорогой…
На выходе из ванной комнаты Эдика ожидала парочка бородачей. Один с автоматом наперевес, другой, вооруженный лазерной винтовкой.
— Нас Матвей Игнатьевич прислал, — поведал один из них, — чтобы мы проводили.
Такая опека Цитрусу очень не понравилась. Впрочем, бородачи оказались заботливыми — они раздобыли где-то кресло на колесиках, посадили в него Эдварда и покатили перед собой к каюте номер один. Бородач с винтовкой коротко стукнул в дверь.
— Войдите! — послышался крик Кондратьева. Эдика вкатили в апартаменты Матвея Игнатьевича.
Бойцы мусонов остались дежурить у входа.
— Что это всё значит?! — накинулся на Кондратьева Цитрус. — Вы же говорили, что я свободен! Что это за произвол! Что за бесконечный обман!
— Спокойнее, мой друг, — Матвей Игнатьевич поудобнее устроился в кресле, закурил сигару, — помолчи и послушай, что я тебе скажу… Дело в том, что тебе очень повезло. Ты нужен мусонам. Послужишь нашему общему делу и непременно окажешься в выигрыше…
Эдик в раздражении оттолкнулся от стены и подъехал на своем катающемся кресле к столу Кондратьева.
— Я что, мало сделал для мусонов?!
— Немало, — согласился Кондратьев, — но можешь сделать еще больше. И обязательно сделаешь.
— А если я откажусь?
— Видишь ли, Эдик, — Матвей Игнатьевич с удовольствием затянулся и выпустил к потолку облако сизого дыма, — у тебя нет выбора. Подумай о том, что мусоны могли оставить тебя на этом полицейском корабле, и тогда тебя подвергли бы многодневной пытке, а потом умертвили. Но организация решила дать тебе второй шанс.
— Как?! — вскричал Цитрус. — Второй шанс?! Да вы же меня и втравили в это дело!