Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.)
Шрифт:
Чрезвычайно напряженно, как уже неоднократно отмечалось, складывалась борьба вокруг профессионального союза печатников. Не случайно лидеры печатников жаловались, что в официальной прессе их союз называли не иначе, как желтым, — это было следствием упорства, с каким союз отстаивал свою независимость и критиковал любые действия властей. Уже в начале 1918 г. многие печатники активно выступили против решений Первого Всероссийского профсоюзного съезда. На проходившей вскоре после него II конференции рабочих печатного дела, как сообщалось в московском издании союза, было признано необходимым вернуться к платформе III Всероссийской конференции профессиональных союзов, В частности, печатники отвергли рабочий контроль и активно выступили за выработку "государственного плана регулирования производства. Позже лозунг "Назад, к Третьей Всероссийской конференции профсоюзов!" станет единым лозунгом всей правой оппозиции.
На низах шла острая борьба за перевыборы правлений местных правлений там, где
Примерно такая картина, как и в Петроградском союзе печатников, наблюдалась и в Москве. Из 25 мест в правлении Московского союза рабочих печатного дела у большевиков оказалось только 10, тогда как у их оппонентов — 15. По сведениям мандатной комиссии, в выборах в Москве приняли участие около половины всех членов союза, т. е. примерно 10 тыс. человек. Меньшевики и эсеры получили голоса 6 тыс., а большевики — 4 тыс. рабочих. При этом оппозиционная пресса подчеркивала, что собранные большевиками голоса им дали "главным образом женщины и 17—18-ти летние подростки ученики". Меньшевистская оппозиция добилась успеха и на перевыборах правления в Саратове.
Однако протестные настроения возникали не только в таких организациях, как профсоюзы печатников, продовольственных служащих или железнодорожников. Время от времени конфликты случались и с теми рабочими организациями, которые в советской историографии принято было относить к наиболее надежным союзникам большевиков, к примеру с металлистами. Так, в начале июня 1918 г. с протестом против арестов некоторых своих членов выступил Боткинский союз металлистов. Правлением союза была сформирована специальная делегация в составе Алленова, Никулина и Лазарева, перед которой была поставлена задача проверить факты арестов. Примерно в те же дни на защиту рабочих выступило правление Тульского союза металлистов. Город остро переживал недавние события, когда против протестовавших рабочих было применено оружие, а многие протестовавшие оказались задержанными. Специально приехавшей для анализа ситуации в Туле комиссии из Москвы правление союза предъявило требование немедленно освободить всех рабочих и наказать виновников расстрелов. Профсоюзники также настаивали, чтобы государство взяло заботу о семье убитого рабочего Данилова. Как указывалось в одном из выпусков "Новой жизни", с целым рядом требований металлистов комиссия из Москвы вынуждена была согласиться в силу их справедливости.
Обострение ситуации в Нижнем Новгороде привело к возникновению протестных настроений и в Нижегородском союзе металлистов. Часть руководства союза оказалось в рядах активных оппозиционеров. В союзе наметился явный раскол. Накануне 18 июня по городу были распространены воззвания, под которыми среди прочих подписей стояла и подпись Бюро губернского комитета металлистов. В нем звучал призыв не принимать участие в стачке. Правление профессионального союза рабочих по металлу Нижегородского городского района вскоре после этого выступило с протестом и заявило, "что никакого отношения к этому воззванию не имеет". Исходя из общих установок, содержащихся в его воззвании "К рабочим металлистам Нижегородской губернии", правление союза решительным образом поддержало борьбу Союза торгово-промышленных служащих. В листовке в резкой форме осуждались обрушившиеся на него репрессии. В ней подчеркивалось, что меры властей чреваты победой "самой неприкрытой реакции". Советская власть обвинялась в сознательном или бессознательном пособничестве самым темным внутренним силам. Воззвание заканчивалось призывом к совместной борьбе за "восстановление полного народовластия": "Мы обращаемся ко всем профессиональным союзам и призываем их также выявить свое отношение к переживаемым событиям, ни одна рабочая организация не вправе теперь оставаться в стороне, мы должны поднять все вместе свой мощный голос, так как только он может повлиять на существующую теперь власть, и только общими усилиями может быть спасена революция… Да здравствует объединение рабочих! Да здравствуют Профессиональные союзы!"
Если протестное движение развивалось через профсоюзы лишь отчасти, то настоящим форпостом борьбы с большевистским режимом, как и в годы самодержавия, некоторое время являлась кооперация, в данном случае рабочая кооперация. Нельзя сказать, что все ее руководители, тем более рядовые пайщики, были непримиримыми противниками большевизма, но очень многие кооператоры вступили в противодействие советской власти с момента ее установления. "Примирение" кооперации и большевистского государства происходит далеко не сразу.
Помимо всего прочего, вовлеченность традиционных рабочих организаций в протестное движение первых месяцев существования советской власти выразилась в активном процессе их дебольшевизации. Отлив рабочих масс от РКП (б) вылился даже в сокращение ее численности в период с октябрьского восстания 1917 г. по VII (март 1918 г.) съезд. Дебольшевизация частично коснулась профсоюзов и фабзавкомов. Этот процесс развивался на волне настроений в пользу так называемой "беспартийности", когда рабочие отворачивались от политики и политических партий в целом. Падение влияния большевиков, конечно, усиливало ряды оппозиции. Однако дебольшевизация отнюдь не вела к серьезному увеличению числа ее сторонников. Об очень характерном в этом контексте эпизоде рассказывает официальная газета Смоленского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 21 июля 1918 г. в Смоленске проходило общегородское собрание союза металлистов, на котором предполагалось избрать новое правление. Состоялось оно вскоре после подавления мятежа левых эсеров, когда прежний советский правительственный блок распался и ситуация складывалась очень неопределенно. Большевикам приходилось рассчитывать теперь только на свои силы, поэтому, как писала газета, "некоторые товарищи в своих речах призывали выбирать только истинных защитников рабочих интересов — коммунистов". Прежнее правление вынесло на обсуждение список этих "истинных защитников" — в основном "все виднейшие работники союза": Лянсберг, Красовский, Лукин и другие. Из восьми предложенных кандидатур лишь трое были беспартийными. "Но собрание предложило своих кандидатов", — рассказывает автор репортажа. В результате новое правление оказалось беспартийным. В него вошло несколько большевиков и меньшевиков, но в целом большинство его новых членов не принадлежало ни к какой партии.
Особенно грозно для большевиков ситуация складывалась в Советах рабочих депутатов, ставших теперь не просто органами рабочего представительства, а органами власти. Перевыборы Советов, проходившие весной — летом 1918 г., практически повсеместно привели к ослаблению позиции большевиков в Советах рабочих депутатов (при усилении их в тех Советах, где широко были представлены депутаты от крестьянства и других слоев населения). Над многими Советами рабочих депутатов большевики просто теряли контроль. Так случилось в Туле, Сормове, Орле, Тамбове, Ярославле, Ижевске, Березовске и других городах и рабочих поселках. В результате как самостоятельные организации Советы РД повсюду ликвидировались и, по примеру Петрограда, объединялись с Советами депутатов от армии. Но теперь это были уже не Советы солдатских депутатов, а Советы красноармейских депутатов, что, понятно, не одно и то же.
Одним из наиболее ярких, показательных, но одновременно и наименее изученных моментов протестного движения рабочих в период перевыборов в Советы является та борьба различных точек зрения, которая развернулась в Петрограде в ходе проведения здесь районный рабочих конференций весной — летом 1918 г. Рабочие районные конференции играли важную институционную роль: на них рабочие, независимо от своей партийной принадлежности, выбирали своих представителей в Советы. Кроме того, делегаты, выбранные на эти конференции трудовыми коллективами своих предприятий, сохраняли свои полномочия еще на некоторое время после завершения самих конференций. Тем самым, на какой-то, пусть и очень непродолжительный срок, конференции превращались в некий суррогат органов власти районного уровня, подобие прежних Советов. Характерно, что представительство оппозиционных настроений на этих конференциях был ощутимо выше, чем собственно в Советах. В то же время среди лидеров петроградских меньшевиков и эсеров отношение к рабочим районным конференциям было весьма неоднозначным. Так, активным сторонником участия оппозиции в выборах и работе районных конференций был рабочий Государственной типографии, видный деятель оппозиции Юнкеров. Другой лидер антибольшевистского оппозиционного движения рабочих Петрограда, рабочий Патронного завода А.Н. Смирнов, наоборот, сомневался в целесообразности активного участия оппозиции в подготовке и проведении конференций. В одном из своих выступлений он отмечал:
"Я глубоко уверен, что дальнейшее строительство рабочего класса пойдет не вокруг Советов. Советы, которые вызвали сейчас злобу всего населения против рабочих организаций, не могут больше пользоваться престижем у демократии. Если рабочий класс сможет еще проявить творчество, то он его проявит не здесь, а в другом месте. И сочувствием Советы уже пользоваться никогда не будут. Кроме того, мы этим сеем иллюзии. Призывая рабочих к участию в перевыборах, мы внушаем им мысль, что добиваемся передачи власти другим партиям. Песня их спета. В некоторых местах их просто поджигают. На такой почве нельзя строить рабочие органы.