Буревестник
Шрифт:
Дерри был слишком озабочен, чтобы порадоваться этой маленькой победе над постельничим, и быстро пошел за Маргаритой по лестнице. В королевских покоях витал дух болезни, и воздух был чрезвычайно спертый. Когда они шли по длинному коридору, он почувствовал резкий запах лекарств и невольно задержал дыхание.
– Подождите здесь, мастер Брюер, – сказала Маргарита. – Я посмотрю, не проснулся ли он.
Она вошла в спальню короля, а Дерри остался ждать. В конце коридора он заметил еще двух солдат, которые с подозрением разглядывали его, но теперь ему можно было не беспокоиться. Он посмотрел на них с вызывающей ухмылкой.
Когда дверь открылась вновь, Дерри вошел, приготовившись изложить свои аргументы, но не смог произнести ни слова, увидев мертвенно-бледное лицо короля, сидевшего в постели. На его худые плечи был наброшен плащ. Дерри хорошо помнил могучую фигуру его отца, и при виде Генриха, пребывавшего в столь плачевном состоянии, его душа преисполнилась печали.
Дерри встал на одно колено и склонил голову. Маргарита стояла рядом с кроватью, сцепив пальцы рук, и ждала, когда ее муж узнает своего главного шпиона. Видя, что молчание затянулось, она решила нарушить его:
– Пожалуйста, встаньте, мастер Брюер. Вы сказали, что Уильям арестован. На каком основании?
Дерри медленно поднялся на ноги и осмелился сделать шаг вперед. Не сводя глаз с Генриха, он заговорил, пытаясь отыскать на лице короля признаки того, что тот слышит и понимает его.
– На основании обвинения в государственной измене, ваше величество. Люди кардинала Бофорта арестовали его прошлой ночью, когда он прибыл из Кента. Я уверен, за этим стоит Трешем. Мы встречались с ним несколько дней назад, и он поведал мне о том, что лорду Саффолку будет предъявлено это обвинение. Я возразил ему, сказав, что это может привести к катастрофе.
Он сделал еще один шаг, приблизившись к королю на расстояние вытянутой руки.
– Ваше величество! Мы не можем допустить, чтобы Уильям де ла Поль предстал перед судом. Я чувствую, здесь не обошлось без Йорка. Трешем и Бофорт подвергнут лорда Саффолка допросу. От такого обвинения нет защиты. Они будут настаивать на применении раскаленного железа.
Генрих продолжал сидеть с пустыми глазами и безучастным лицом. На мгновение Дерри показалось, что в нем появилось нечто похожее на сочувствие, но эта иллюзия быстро рассеялась.
– Ваше величество, – вновь заговорил он, – боюсь, что это заговор против королевской династии. Если они принудят лорда Саффолка выдать подробности заключения перемирия с французским королем, он скажет правду, что оно было заключено по приказу короля. Ввиду понесенных нами во Франции потерь такое признание в значительной мере поспособствует им в осуществлении их замыслов, ваше величество.
Он перевел дух и собрался с силами, чтобы задать трудный для себя вопрос.
– Вы понимаете, ваше величество?
Когда он уже решил, что не дождется ответа, Генрих вздохнул и заговорил несколько невнятным голосом:
– Уильям ни за что не предаст меня, мастер Брюер. Если обвинение ложно, его должны отпустить. Ведь так?
– Так, ваше величество. Они будут пытаться обвинить и убить лорда Саффолка, чтобы успокоить чернь в Лондоне. Прошу вас. Вы же понимаете, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Уильяма судили.
– Чтобы не судили? Очень хорошо, мастер Брюер, я знаю…
Голос короля постепенно стих. Он сидел, прямо глядя перед собой и едва дыша. Дерри кашлянул, но лицо Генриха оставалось бесстрастным, как будто он перестал воспринимать окружающую действительность.
– Ваше величество! – произнес Дерри, бросив смущенный взгляд на Маргариту.
Она покачала головой, и в ее глазах блеснули слезы.
Прошло еще несколько секунд, и к Генриху, судя по всему, вернулось сознание. Он заморгал и улыбнулся, как ни в чем не бывало.
– Я устал, мастер Брюер, и хочу спать. Мой врач говорит, что я должен спать, если хочу поправиться.
Испытывая неловкость, Дерри опять посмотрел на Маргариту и догадался, какую душевную боль она сейчас испытывает, глядя на супруга. И в этом взгляде, к своему удивлению, он заметил нечто похожее на любовь. На мгновение их глаза встретились.
– Что вам требуется от вашего короля, мастер Брюер? – мягко спросила Маргарита. – Он может приказать, чтобы Уильяма освободили?
– Может. Но нет гарантии, что они исполнят этот приказ. Я не сомневаюсь, что его исполнение будет постоянно откладываться, или Уильяма запрячут в такое место, где я не смогу его отыскать. В Вестминстере Трешем и Бофорт обладают большой властью, хотя бы потому, что Парламент платит стражникам. Ваше величество, пожалуйста, дайте мне немного подумать. Для того чтобы освободить его, недостаточно послать письменное распоряжение.
Ему очень не хотелось говорить о Генрихе в третьем лице, в то время как тот сидел в кровати и взирал на него, словно доверчивый ребенок, но делать было нечего.
– Достаточно ли его величество здоров для небольшой поездки? Если король приплывет в Вестминстер на барже, он сможет пройти в тюрьму, и никто не посмеет его задержать. Мы могли бы освободить его уже сегодня, пока они не причинили ему слишком большой вред.
К его немалому огорчению, Маргарита покачала головой. Она положила ему руку на плечо и отвела в сторону. Повернув голову, Генрих наблюдал за ними с блаженной улыбкой.
– Он уже несколько дней страдает… помутнением сознания, – прошептала Маргарита. – Нужно придумать другой способ освободить Уильяма из их лап. А что лорд Сомерсет? Он в Лондоне? Ведь они с Уильямом друзья. Он не допустит, чтобы Уильяма пытали, какие бы обвинения они ему ни предъявляли.
– Боже, как мне хотелось бы, чтобы это было так просто! Он находится в их власти. Мне трудно представить, что он оказался таким идиотом и добровольно отдался в их руки, но вы же знаете Уильяма. Его понятие о чести, его гордость. У него был шанс скрыться, а он приехал, в надежде на то, что его тюремщики тоже являются людьми чести. А это не так, ваше величество. Они уничтожат могущественного лорда, который поддерживает короля… а потом и самого короля. Я еще не знаю точно их планов, но Уильям… – Он запнулся: в голову пришла идея. – Кажется, я знаю способ избежать следствия! Подождите… да. Они не станут допрашивать его, если он признает вину.