Буревестник
Шрифт:
— Разве можно управлять, имея один лишь ум? — с сомнением произнёс Валера. — Воля, решимость, навык и желание управлять…
— Наглость, — перебил его Умар, — амбициозность, беспринципность. Ты должен быть гибче травы, твёрже камня! Я боюсь даже думать о том, как нынешние Лидеры оказались на своих местах.
— Гуннар не такой! И Алина тоже.
— Старый рокер себе на уме. А твоя Алина… Да, вы многое пережили, пока боролись с её братом, но я уверен, что сейчас, став Лидером, она поменялась.
Валера хотел было возразить, но… так ведь и есть. «Она взаправду стала другой за те
— Я не считаю, — сказал он вслух, — что она изменилась в худшую сторону.
— О, как скажешь, — с ухмылкой отреагировал Умар. Он встал и подошёл к Валере. — В любом случае, я был бы рад видеть тебя в наших рядах.
— Что?..
— Хаким уверял меня в том, что неполноценность Эннеи — фундамент существования Шаджяры и других организаций. Но сейчас я считаю, что нельзя быть частью неполноценности и одновременно считать свою деятельность цельной. Лицемерие, переходящее в глупость.
— Я не понимаю, о чём ты.
— Так, рассуждения… Что ж, Валера, я благодарен тебе за возможность обдумать свою жизнь. Впереди ещё будут собрания Эннеи, поэтому я уверен, что мы встретимся.
Умар протянул руку, Валера её пожал. «А ведь он тоже поменялся: с наглого парня на красивой машине и безжалостного бойца, который дрался за свои идеалы, он дошёл до правителя, чьё “королевство” вот-вот обрушится, если ничего не предпринять, а идеалы нужно на десять раз пересмотреть».
Умар ушёл, а Валера снова остался один. Только вот новая мысль поселилась в сознании и связана была с тем, что очередной сильный мира сего признал в нём равного. В нём, обычном леснике, который до поры до времени даже не показывал носа из своего леса. Но ведь все же из плоти и крови, со своими плюсами и минусами, с сильными сторонами и слабостями. И единственная разница между Валерой и, допустим, Гуннаром заключается только в том, что Гуннар выбрал контроль над сущностью металла, а у Валеры такого выбора не было. А если бы был?
9.3
За размышлениями проходили минуты (или часы?), они сменялись дрёмой и чтением. Охранник стабильно приносил еду, иногда хотелось спросить его, какое вообще на дворе время суток, но это, по своей сути, не имело значения.
После очередного приёма пищи прошло всего ничего, а снова в дверь постучали. Мягко, неуверенно. Валера отвлёкся от Энциклопедии и с любопытством воззрился на дверь. Она медленно открылась, и в кабинет вошла Алина.
Девушка, увидев Валеру, сразу подбежала к нему и обняла. На ней снова был чуть мешковатый пиджак, косметика придавала деловой вид, но повела она себя как раньше, до Культов, Энней и прочего.
— Как же я рада, что ты жив! — сказала она срывающимся голосом. Глаза её наполнились слезами.
— Ну-ну, — ответил Валера, не очень понимая, как реагировать. — Думаю, тебе говорили, что я появлялся на собрании.
— Да, Камила, Гуннар и Альбина — все подтвердили это, но, знаешь, пока своими глазами не увидишь…
Они присели на кушетку. Алина рассматривала Валеру как музейный экспонат.
— Как же я безумно рада, что всё оказалось неправдой…
— Неправдой, из-за которой ты чуть не пострадала.
— Ага… меня готовы были дематериализовать ни за что! — воскликнула девушка в сердцах. — Ты, Лидер Шаджяры и мой дядя…
— Он точно умер, тебе это сказали?
— Да.
— А… — Валера захотел как можно тщательнее подобрать слова. — Ты знаешь о его связи с наёмниками?
Алина помрачнела.
— Я прочитала стенограмму твоего допроса (Умар не знал моего дядю, поэтому эпизод с его смертью описал без подробностей). Мне плохо верится, что дядя на такое пошёл, но, если вспомнить, то последние дни отговаривать меня от управления Культом — было его идеей фикс. Он давил: логикой, эмоциями, вспоминал моего двоюродного брата… Даже Олега зачем-то приплёл.
— О, я давно не слышал о нём!
— Знаешь, дядя перевёл его из санатория в какую-то реанимацию, но в какую именно — я не знаю. Может, Эннея в курсе, но, по-моему, всякий раз, когда они хотели привлечь его в качестве свидетеля против моего брата, оказывалось, что он до сих пор без сознания. В любом случае, дядя уже давно был нервным. И, видимо, решил пойти на такие меры. Боюсь думать о том, что могло быть дальше…
— Чем не доказательство, что гнев может сыграть против человека.
— Ага! Седой и Клещ, оказывается, были в числе тех наёмников! Уму непостижимо! Но сегодня я узнала, что это могло быть не случайно.
— В смысле?
— Валера, пока я тратила силы и время на Культ, фирма моего дяди, «Недра Земли», под шумок почти поглотила ТНК «КДД», фирму Дениса. Может, таким образом он и вышел на Клеща, который успел сколотить банду.
— Клещ пропал, — с горечью в голосе произнёс Валера.
— Да, я понимаю, но теперь его будут искать с удвоенной силой, чтобы наконец-то посадить в тюрьму.
— Как Седого? Я долго считал, что его поймали.
— Изолятор, в котором он содержался, чуть больше недели назад атаковали неизвестные и освободили нескольких людей. Похоже, это была банда Клеща. Взяли к себе по старой дружбе.
Девушка замолчала, а Валера не знал, какую тему ещё затронуть. Правда, обоим было комфортно в тишине. Алина, улыбнувшись, начала что-то говорить, но её прервал стук в дверь. В кабинет зашли двое: пожилая женщина, Лидер Лебенслихт, и её советник.
— О, entschuldigen Sie bitte [12], я не вовремя…
— Что вы, госпожа Хольцер, мы просто общаемся, — ответила Алина.
— Просто общаетесь… Я бы хотела обратиться к герру Налимову.
— Я весь внимание, — сказал мужчина, повернувшись к ней.
Анке Хольцер прокашлялась и заговорила официально:
— Герр Налимов, организация Лебенслихт просит прощения у вас за своего сотрудника. Действия Германа Штрауба порочат честь Лебенслихт и Эннеи. Он будет дематериализован.
— Даже так? — удивился Валера.
— То, что он делал, недопустимо. Его своеволие…
— Он придумал всё в одиночку и его никто не курировал? Плохо верится, — с едкой ухмылкой на губах вставила Алина.
— Плохо верится… — повторила немка. Взгляд её стал холодным. — Тем не менее, так и есть. Он — очень умный человек и хороший сотрудник. Нам жаль, что он поступил так. Но с этим придётся считаться.