Буря мечей. Том 1
Шрифт:
«Еще как знают, старый ты хрен, – подумал Четт. – Это ясно, как день. Куорен Полурукий не вернулся, так ведь? И Джармен Баквелл тоже. И если одичалые взяли кого-то живым, то уж точно развязали ему язык».
Смолвуд вышел вперед.
– Манс Налетчик собирается проломить Стену и дать бой Семи Королевствам. Но эта игра на двоих, а значит завтра мы дадим бой ему самому.
Среди собравшихся прошел ропот, и Старый Медведь сказал:
– На рассвете мы выступим все сообща. Мы двинемся на север и отклонимся на запад. Когда мы повернем, авангард Хармы уже пройдет мимо Кулака. В предгорьях Клыков
– Мы нанесем свой удар и уйдем, прежде чем их конница соберется нам ответить. Если они пустятся за нами в погоню, – сказал Торен Смолвуд, – мы проведем их по кругу и ударим по колонне в другом месте. Будем жечь их повозки, разгонять их скот и убивать, сколько сможем. Манса тоже убьем, если попадется. В случае, если они разбегутся и вернутся в свои деревни, победа будет за нами. Если нет, мы будем преследовать их до самой Стены, и позаботимся, чтобы их путь был усеян трупами.
– Их там тысячи, – подал голос кто-то позади Четта.
– Мы все умрем, – поддержал зеленый от страха Меслин.
– Умрем! – завопил ворон Мормонта, хлопая крыльями. – Умрем, умрем!
– Многие умрут, – сказал Старый Медведь, – а возможно, и все до единого. Но, как сказал другой лорд-командующий тысячу лет назад, потому мы и носим черное. Вспомните вашу клятву, братья. Мы – мечи во тьме, дозорные на Стене…
– Огонь, отгоняющий холод. – Сир Малладор Локк обнажил свой длинный меч.
– Свет, приносящий зарю, – подхватили другие, и множество мечей вышло из ножен.
Почти триста клинков поднялось в воздух, и столько же голосов загремело:
– Рог, пробуждающий спящих, щит, защищающий царство людей.
Четту ничего не оставалось, кроме как присоединить свой голос к общему хору. От их дыхания в воздухе стоял туман, и сталь отражала пламя костров. Ларк, Мягколапый и Милашка Доннел, к его удовольствию, произносили слова вместе со всеми, будто они такие же болваны, как и остальные. Это хорошо. Незачем привлекать к себе внимание, когда их час так близок.
Голоса смолкли, и вновь стал слышен ветер, воющий в трещинах стены. Огни костров дрожали и ежились, словно от холода. Ворон в наступившей тишине громко каркнул и еще раз сказал:
– Умрем.
«Умная птица», – подумал Четт. Офицеры отпустили их, наказав как следует поесть и хорошо выспаться ночью. Четт залез в свои шкуры рядом с собаками, думая о разных вещах, на которых они могли погореть. Вдруг из-за этой проклятой присяги кто-нибудь возьмет да передумает? Вдруг Малыш Паул опять все забудет и попытается убить Старого Медведя во вторую стражу вместо третьей? Вдруг Меслин сдрейфит, или кто-нибудь донесет, или…
Четт поймал себя на том, что прислушивается. Ветер и впрямь походил на плач ребенка. Кроме него, порой слышались голоса, лошадиное ржание, треск полена в костре. Больше ничего. Тихо.
Перед глазами всплыло лицо Бессы. «Не нож хотел я достать тогда, – мысленно говорил он ей. – Я нарвал тебе цветов, диких роз, ромашек и колокольчиков – все утро их собирал». Сердце у него стучало как барабан – того и гляди разбудит весь лагерь. Борода вокруг рта обросла сосульками. «Откуда взялись эти мысли насчет Бессы?» Прежде она всегда представлялась ему только умирающей. Что это с ним? Дышать трудно. Задремал он, что ли? Он встал на колени, и что-то мокрое задело его нос.
Падал снег.
Слезы полились у Четта из глаз, замерзая на щеках. «Это нечестно!» – хотелось крикнуть ему. Снег погубит весь его замысел. Вон как густо он валит – как они теперь найдут свои тайники с провизией и тропу, по которой собирались двигаться на восток? «Не понадобится ни Дайвена, ни Баннена, чтобы выследить нас по свежему снегу». Снег все засыплет, и лошадь может сломать ногу, споткнувшись о корень или провалившись в яму. «Пропали мы, – понял Четт. – Все кончилось, не успев и начаться». Не будет сын пиявочника жить как лорд, не будет у него ни замка, ни жен, ни короны. Меч одичалого в брюхо да безымянная могила – вот и все, что его ждет. «Снег все у меня отнял… проклятый снег».
Все его беды от снега. От Сноу с его Хрюшкой.
Четт встал. Ноги у него застыли. Снег превращал далекие факелы в рыжие пятна. Точно рой бледных мух жалил его щеки. Снег сыпался на плечи, на голову, залетал в нос и в глаза. Четт, выругавшись, стряхнул с лица хлопья. «Ну, с сиром Хрюшкой по крайней мере я еще могу разделаться». Четт снова обмотался шарфом, нахлобучил пониже капюшон и зашагал к месту, где ночевал Сэм Тарли.
Из-за снегопада он чуть не заблудился между палаток, но потом все-таки вышел к уютному закутку, который толстяк соорудил себе между скалой и вороньими клетками. Тарли, закопавшийся в кучу одеял и шкур, смахивал на сугроб. Сталь прошелестела по кожаным ножнам тихо, как надежда, – это Четт вынул кинжал.
– Снег, – крикнул один из воронов, глядя сквозь прутья черными глазами.
– Сноу, – добавил другой. Четт тихо прокрался мимо них. Он зажмет левой рукой рот толстяку, а потом…
Уууууууууууооооооооооооо.
Четт остановился на полушаге, подавив проклятие. Звук был слабый и далекий, но ошибки быть не могло: это трубил рог. «Только не сейчас. Мать вашу, НЕ СЕЙЧАС!» Старый Медведь разместил наблюдателей в лесу вокруг Кулака, чтобы они оповещали лагерь обо всех, кто приближается. «Как видно, это Джармен Баквелл вернулся с Лестницы Гигантов или Куорен Полурукий с Воющего перевала». Один сигнал рога означает, что братья возвращаются. Если это Полурукий, то, может, и Сноу тоже с ним, живой.
Заспанный Тарли сел и растерянно уставился на снежные хлопья. Вороны раскричались, собаки Четта подняли лай. «Теперь уж хренова половина лагеря проснулась, не иначе…» Четт, сжимая пальцами в перчатке рукоять ножа, ждал, когда умолкнет рог. И он умолк, но тут же затрубил опять, громче и дольше прежнего.
Ууууууууууууууууууууоооооооооооооооооо.
– Боги, – сказал Тарли жалобно и привстал на колени, путаясь в плаще и одеялах. Откинув их в сторону, он нашарил висящую на камне кольчугу, напялил ее на себя и только тогда заметил Четта. – Два раза или один? – спросил он. – Мне спросонья показалось, что два…