Буря на Волге
Шрифт:
— На вот, грей! — сбросила картуз с головы Чилима и провела мокрой ладошкой по кудрям.
Он боялся взглянуть в глаза девушке. Наденька вздохнула и, молча притянув за уши Чилима, поцеловала.
— А уши-то зачем драть? — обиженно краснея, спросил Чилим.
— Это за то, что утром не зашел, — хохоча сказала Надя. — Давай посидим. Здесь не палит. Я с непривычки вся сгорела...
Они сели в тени над обрывом. У ног, прыгая с камня на камень, звенел ручей. А под горой широкой лентой
— Это полдневные, — в раздумье сказал Чилим и посмотрел в лицо Наденьки. Щеки ее пылали, а в глазах светилась радость...
— Как здесь хорошо летом!.. — сказала Надя, положив руку Чилиму на плечо.
— А зимой еще лучше. Снег кругом, Волга покроется льдом. Запоют, засвистят зимние соловьи...
— Заметет холодными сугробами наши милые орешни и не будет со мной такого вот Васи, — она вздохнула, склонясь к Чилиму.
А он, впервые обласканный девушкой, забыл все. Солнце спряталась за гору, прохладный ветерок повеял в тени вяза.
— Вася, я кушать хочу, — после некоторого молчания сказала Надя.
— Эх, мать честная! — спохватился Чилим.— Харчи-то на полосе остались, не догадались захватить. Только ты, чай, не будешь кушать нашего, крестьянского?
— Ничего, буду, — ответила девушка. — Где они у тебя? Сбегаю.
— Там, под пятком, в корзине.
— Видала.
Наденька поспешно ушла на полосу, а Чилим лег на траву. Вскоре он услышал шуршание Наденькиных башмаков.
— Видишь, как я скоро, — сказала Надя, ставя корзину около Василия.
— Вот теперь подзакусим! — весело сказал Чилим, подавая Наде кусок пресной лепешки и рыбу.
— Как здесь вкусно!
— Да, на работе всегда бывает вкусно, — заметил Чилим.
— Это осетрик? А у пашей тети такой не получается.
— Она, наверное, в масле жарит? А моя мать, так она в квасу.
— Ах, вот он почему такой вкусный, — улыбнулась Надя.
С поля давным-давно уже все разошлись, а Чилим с Наденькой и не заметили, как подкрался вечер.
— Ну что ж, пора, чай, и нам ко дворам, — сказал Чилим.
— А полоска-то так и останется не сжатой? — забеспокоилась Нади. Она, видимо, не очень торопилась уходить с поля.
— Выходит так, на нашу лень еще будет день, - сказал Чилим, засунув тряпку с остатком лепешки в корзинку.
Пришли на полосу. Чилим, не торопясь, начал составлять снопы, а Наденька села переплетать косу. Распущенные темны волосы густыми мягкими волнами свисали к поясу и касались пышными завитушками кузовки снопа.
– Волос-то, волос, батюшки...
– произнес про себя Чилим.
— Ну вот, я и готова, - отряхивая с платья пыль, и прилипшие соломинки, сказала Надя.
— Я тоже управился, — закидывая на .плечо серп и взяв корзинку, сказал. Чилим.
Пока шли они домой, в деревне все поужинали и вышли отдохнуть и поточить языки...
— Ильинишна! — крикнула в окно соседка, приподнявшись с завалинки, где собралась целая компания кумушек, — Гляди-ка, твой Васька с помощницей идет. Умора... — смеялась соседка. — Да она, чай, и серп-то не знает за который конец брать...
На, смех кумушек высунулась в окошко мать Чилима, с улыбкой посмотрела на Васю. Наденька передала Чилиму корзину, легонько щипнула руку:
— Вот тебе, чтобы помнил...
— И так не забуду... — улыбнулся Чилим и, не глядя на женщин, прошел в избу.
— Ну как, Васенька, помощница работала? — спросила мать.
— Хорошо работает. Ничего, что городская, работать умеет, — шутил Вася.
— Вот такую бы бог дал в снохи-то, да с самоварами.
— С какими еще самоварами?
— Дыть, что ты, батюшка, бают — у них лавка, самоварами да струментинами всякими торгуют.
— Ладно там заниматься чужими самоварами, давай лучше ужинать. Теперь бы, чай, сто пудов съел...
— Да что ты, батюшка, как проголодался? Выжал, что ли, полоску-то? — беспокоилась мать, а сама подумала: «Чай, пробалясничали вдвоем-то...»
– Немножко не дожал.
– Ну, бог даст, завтра дожнешь.
— Обязательно, — принимаясь за еду, сказал Вася.
Придя с поля, Наденька выслушала очередное нравоучение тети Дуси, которая допытывалась, где она проторчала весь день...
Чилим на следующее утро, дожиная полоску, часто поглядывал на дорогу. Но то, что было вчера, не повторилось. Усталый, он шел с мечтой встретить Наденьку вечером. Но встреча не состоялась. Наденька на следующее утро проспала очень долго и с приятными воспоминаниями о вчерашнем дне уехала в город, Приехала она через три дня, в ночь на воскресенье. Чилим утром вернулся с рыбалки и улегся на отдых, но спать пришлось ему недолго. Он услышал в сенях шум и такой разговор:
— Да ты уступи, Ильинишна, уступи вот эту рыбку за двугривенный.
— Да ведь дешево, Петровна.
— Да что ты, бог с тобой, у вас ведь не куплена, поедет, бог даст, и еще наловит.
Наконец, торг кончился, хлопнула дверь, и все стихло. Чилим думал было еще малость полежать, да снова услышал стук, уже в окошко с улицы.
— Ильинишна! Скажи своему парню, пусть не уходит, Надька наказывала.
«Значит, приехала», — подумал Чилим.
— Мама! — крикнул он из сеней, — нет ли чего подзакусить?
— Хлеб, да чай сварила в чугунке.
— А самовар?