Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи
Шрифт:
Метнув последний огненный шар, Шэнн бросился на новую позицию, вниз по склону, на восток от базы. Здесь он подхватил ещё одно примитивное оружие, изготовленное Торвальдом, — копья, метаемые с помощью палки, так что получаюсь в два раза сильнее и дальше, чем рукой. Сами копья представляли собой просто палки с заострёнными и обожжёнными концами. Скорее всего, они не могли ни убить, ни нанести серьёзную рану, но попадая в горбы панцирей или в более мягкую грудь Трогов, они почти наверняка причиняли им боль и сбивали с толку. А одна из жертв упала на землю, дрыгая ногами, — вряд ли просто от боли.
Огненные шары, копья… Торвальд тоже сменил позицию. Теперь
Теперь Шэнн метал свои грубые копья более внимательно, стараясь бросать их так старательно и прицельно, как только мог. Запасы их оружия были ограничены, хотя последние несколько дней они только и занимались тем, что мастерили и испытывали оружие. К счастью, враги не установили рядом с куполами своих установок силовых лучей. И пока ни один флаер не оторвался от земли, чтобы нанести ответный удар.
Тем не менее Троги довольно быстро опомнились от неожиданности. Сумрак прорезала вспышка бластера Почти все Троги теперь залегли, поливая периметр лагеря огнём. Чья–то тень мелькнула между Шэнном и ближайшим пятном огня от горящего мха. Юноша уже поднял копьё, но успел почуять резкий запах росомахи, кипящей от злости. Он призывно свистнул. Троги беспорядочно палили во всё, что двигалось, и рыская по полю боя, животные были в опасности.
Тупая голова повернулась в его сторону, блеснули глаза. Наверное, в нос росомахе ударила смешанная с едким запахом их снарядов вонь жуков, потому что зверь чихнул и бросился бежать, промелькнув мимо Шэнна.
Успел ли Торвальд совершить свой налёт на склад? Во всей этой суматохе Шэнну трудно было сказать, сколько прошло времени. Он начал считать вслух, медленно, как они и договаривались. Когда счёт дойдёт до сотни, он начнёт отходить к холмам, когда досчитает до двух сотен — должен будет бежать к реке в полумиле от лагеря.
Река унесёт беглецов к морю, берег которого изрезан бахромой узких заливчиков — фиордов, отличное место, чтобы спрятаться. Троги редко передвигались пешком, поэтому для них углубиться в этот лабиринт — значит, отдаться на милость своих жертв, землян. А их флаеры могут сколько угодно прочёсывать эти скалы без всяких результатов.
Шэнн досчитал до ста. Дважды луч бластера с шипением обжигал землю совсем рядом, но остальные выстрелы проносились гораздо выше. Копья у него закончились, юноша сберёг только одно, надеясь истратить его в последний момент, в самую лучшую цель. Один из Трогов, который, казалось, управлял огнём остальных, повернулся в сторону Шэнна. И понадеявшись, что попадёт в командира, Шэнн метнул в него копьё.
Землянин не питал никаких особенных иллюзий насчёт своего мастерства в метании копья. Максимум, на что он надеялся, — что копьё больно хлопнет врага по бронированному черепу. Ну, если повезёт — собьёт того с ног. Но случай, который витает над любым полем битвы, повернулся в пользу Шэнна. Как раз в момент броска Трог поднял обычно склонённую голову, и его широкие хитиновые пластины на плечах и голове поднялись, открывая одно из немногих уязвимых мест врага — мягкую глотку. И обугленный конец копья вошёл именно туда, и вошёл глубоко.
Троги были немыми. По крайней мере, ни один землянин не слышал, чтобы они что–либо говорили. Этот тоже не издал ни звука. Он зашатался и, ковыляя, побрёл вперёд, неестественно задрав голову, вцепившись когтистыми пальцами за палку, проткнувшую его глотку как раз под жвалами. Не замечая никого из своих бойцов, Трог, пошатываясь, бросился к холмам, прямо на Шэнна, словно он мог видеть в темноте и решил сам отомстить врагу. В его беге было что–то жуткое и сверхъестественное, и Шэнн бросился прочь. Его рука схватилась за рукоять ножа на поясе, и в этот же момент юноша запутался ногой в колючках, замахал руками, чтобы удержать равновесие. Раненый Трог, всё ещё пытавшийся выдернуть копьё, торчавшее из его вздымавшейся груди, подходил всё ближе.
Шэнн попятился и упал на спину, в мягкие объятия куста. Он отбивался от колючих веток, отчаянно пытаясь встать на ноги. Тут он опять услыхал жуткий вой из лагеря, ещё страшнее, чем в первый раз. Это придало землянину сил, он высвободился и вскочил. По–прежнему не решаясь повернуться к раненому Трогу спиной, Шэнн боком попятился в сторону реки.
Чужак уже достиг границы между ярко освещенным лагерем и тьмой. Теперь его движение отмечал хруст кустов. Двое Трогов бросились следом за предводителем, Шэнн почуял их вонь. Раненый Трог приближался бессмысленной походкой робота.
Разумнее всего было бы бежать к реке. Ноги землянина путались в высокой траве. Хотя кругом царила темнота, юноша не решался выбраться на открытую местность. Дело в том, что растительность планеты по ночам проявляла странный эффект: не менее десяти, а то и больше, видов травы, деревьев и кустов слабо фосфоресцировали с той или иной силой, и каждое из таких растений ночью было окружено аурой света. И путь перед Шэнном отмечали пятна именно такого света, не столь яркого, как пожар, который они устроили в лагере, но тем не менее способного выдать присутствие любого, неосторожно подошедшего слишком близко. А зрением Троги обладали ничуть не хужим, чем земляне, некоторые утверждали, что у чужаков оно даже лучше. Шэнн согнулся, прослеживая взглядом извилистый маршрут, который приведёт его в хотя бы временно безопасное место, в долину реки.
Милей ниже по течению их ждало транспортное средство, которое они торопливо соорудили этим утром, — плот, который, по утверждению Торвальда, легко донесёт их до моря, в пятидесяти земных милях к западу. Шэнну оставалось только преодолеть эту милю.
А росомахи? Было только одно средство, которым животных можно заманить к плоту. Тэгги поймал «оленя» как раз тогда, когда они собрались уходить от плота. И Шэнн, не дав животным как следует насладиться пиршеством, отобрал у них остатки и привязал добычу к ненадёжному плоту из брёвен и лиан, оставив мясо мокнуть в воде.
Обычно недоеденную добычу росомахи закапывали в землю. И юноша надеялся, что если оставить часть добычи на плоту, то потом звери вернутся к нему, когда проголодаются. А в этот день они съели не очень много.
Ну, а Торвальд… Офицер Разведки в предыдущие пять дней не раз давал Шэнну понять, что серьёзно сомневается в способности Шэнна выжить в одиночку. О себе он, понятно, был куда лучшего мнения.
Землянин бросился бежать между кустов, к реке. Его сердце бешено колотилось, и не только из–за физических усилий. Из лагеря опять донёсся ужасный, леденящий кровь вой. И тут яркая линия света очертила впереди прибрежные заросли. Этого он не ожидал. Последние несколько футов пришлось ползти, прижимаясь к земле.