Буря над Ла-Маншем
Шрифт:
— Я комиссар полиции. Прошу вас следовать за мной для опознания тела. Я требую также, чтобы никто больше не выходил из этого дома.
Глаза Мегрэ насмешливо заискрились. Жена посмотрела на него, словно спрашивая: «Почему ты не назовешь себя?»
Но он еще слишком мало пробыл в отставке и еще не Пресытился своим инкогнито. Он с удовольствием уселся Поглубже в кресло, критически разглядывая комиссара.
— Будьте добры одеться и следовать за мной.
— Куда же? — спросила м-ль Отар.
— В морг…
И тогда печальная
Из кухни выскочила Ирма с блюдом в руках.
— Жанну убили?
— Занимайся своим делом, — приказала м-ль Отар. — Можешь подавать обед, пока я буду там.
Она взглянула на мальчика, который ничего не понял и путался под ногами у взрослых.
— Запри его в комнате. Уложи спать.
Где находилась в эту минуту г-жа Моссле? Вопрос как будто не из трудных, а между тем Мегрэ не смог бы на него ответить. Зато г-н Моссле, который в доме ходил в нелепых туфлях из красного фетра, стоял в коридоре. Вероятно, из своей комнаты он услышал шум и спустился вниз.
— Что случилось? — спросил он.
Но комиссар спешил. Он сказал вполголоса несколько слов полицейскому. Полицейский снял шинель, фуражку, закурил сигарету и устроился у печки как человек, который собирается просидеть здесь долго.
М-ль Отар, надевшую желтый плащ и резиновые сапоги, увели на улицу, с порога она последний раз обернулась и крикнула Ирме:
— Быстрее подавай обед! Рыба пережарится.
Ирма плакала машинально, словно из вежливости, просто потому, что кто-то умер и надо плакать. Она плакала, подавая блюда, и отворачивалась, чтобы слезы не капали на еду.
Мегрэ увидел за столом г-жу Моссле ничуть не взволнованную, но полную любопытства.
— Интересно, как это произошло?.. Это случилось на улице?.. Значит, тут, в Дьеппе, апаши разгуливают по городу?
Моссле ел с аппетитом. Г-жа Мегрэ никак не понимала, почему ее муж проявляет такое безразличие к этому делу, ведь он всю жизнь только и занимался раскрытием преступлений.
Печальная дама смотрела на мерлана в своей тарелке почти таким же взглядом, каким мерлан смотрел на нее. Изредка она приоткрывала рот, но не для того, чтобы есть, а чтобы испустить вздох.
Полицейский сел верхом на стул и наблюдал, как они ели. Ему явно не терпелось привлечь к себе внимание.
— Это я ее нашел! — с гордостью сообщил он г-же Моссле, которая, казалось, больше других интересовалась тем, что произошло.
— Как же это?
— Да, в общем, случайно… Я живу на улице Диг, такая маленькая улочка между набережной и портом, в самом конце, за табачной фабрикой. Там, можно сказать, никто никогда и не ходит. Я шел быстро, опустив голову, и вдруг вижу — что-то темнеет.
— Какой ужас! — произнесла г-жа Моссле не слишком убежденно.
— Я сначала подумал, что лежит пьяный, они часто валяются на тротуарах…
— Даже зимой?
— Особенно
— А летом пьют, чтобы освежиться, — пошутил Жюль Моссле, перемигнувшись с женой.
— Если угодно… Я наклонился и увидел, что это женщина. Я стал звать на помощь, ее принесли в аптеку на углу Парижской улицы и увидели, что она мертва. И вот тогда-то я узнал ее, я ведь всех знаю в нашем квартале… Я сказал комиссару: «Это служанка из пансиона Отар…»
Мегрэ робко спросил, словно не решаясь вмешиваться не в свое дело:
— А чемоданов при ней не было?
— При чем тут чемоданы?
— Ну, не знаю… Я просто подумал, шла она к порту или оттуда…
Полицейский почесал в затылке.
— Постойте-ка. Судя по ее позе, она, пожалуй, шла сюда, когда это случилось…
Он поколебался немного, затем протянул руку к бутылке с красным вином, налил себе стакан и проговорил:
— Вы позволите?
Это движение приблизило его к столу. На блюде остывали два мерлана. Поколебавшись еще мгновение, он ухватил один из них, съел его, не прибегая к вилке, и выбросил кости в ведро из-под угля.
Потом обвел всех вопрошающим взглядом и, убедившись, что нет охотника на второго мерлана, съел его, как и первого, запил вином и вздохнул.
— Наверняка убийство из ревности. Второй такой потаскухи, как эта девка, прямо не сыскать. Вот уж кто мог ночи напролет проводить на танцульках в кабачке на том конце порта.
— Ну, тогда другое дело, — проговорила г-жа Моссле. Убийство из ревности она считала вполне естественным.
— Только вот что удивительно, — продолжал полицейский под неотступным взглядом Мегрэ, — убили-то ее из револьвера. А ведь матросы, сами знаете, чаще орудуют ножом.
В эту минуту вернулась м-ль Отар, но лицо ее не покраснело от ветра, как у других, она была бледна. То, что произошло, придало ей весу в собственных глазах, и всем своим видом она словно говорила: «Мне кое-что известно, но не надейтесь, что скажу вам».
Она окинула взглядом стол, обедающих и их тарелки, подсчитывая количество рыбьих хребтов. Обернувшись к Ирме, которая хлюпала носом у дверного косяка, она строго спросила:
— Чего ты ждешь? Почему не подаешь телятину? — Потом повернулась к полицейскому: — Надеюсь, вам предложили вина? Ваш начальник скоро придет. Он звонит в Ньюхейвен.
Мегрэ чуть вздрогнул. Она заметила это, и тень подозрения промелькнула на ее лице.
Она сочла своим долгом добавить:
— Во всяком случае, так мне показалось.
Ей не показалось, ей это было точно известно. Итак, комиссар полиции узнал о м-ре Джоне и его поспешном отъезде.
Значит, в настоящий момент полиция шла по следу молодого англичанина.
— Ах, ото всего этого я опять разболеюсь, — томным голосом произнесла печальная дама, которая обычно отрывала рот только три раза в день, да и то для того, чтобы вздохнуть.