Буря

Кеммерер Бриджит

Но он отстранился, освободив ее, не держа ничего, кроме ее руки.

Он коснулся пальцем ее губ.

 — Ты не можешь заставлять меня обещать вести себя хорошо, а потом делать вот так. Иначе мы не доберемся до танцев.

Ей практически было неважно. Она чуть этого не сказала, но тут ее мозг заработал.

В любом случае, Хантер, должно быть, понял суть, потому что усмехнулся и поцеловал ее ладонь.

 — Идем, красавица.

А потом он повернулся, чтобы спуститься по лестнице, и она,

держа его за руку, последовала за ним.

Каждый год школа очень старалась. Но не имело значения, что для этого делалось, спортивный зал оставался спортивным залом, только с выключенными галогенными фонарями и красно-синими плакатами повсюду. Акустическая система для выступления групп совершенно не подходила, но ди-джей, похоже, мог управлять звуковой системой, потому что Бекка фактически различала текст песни от пульсирующей басовой дорожки.

Бекка тут же разыскала Квинн, танцевальные навыки ее подруги демонстрировались на полную катушку. Они с Рейфом заняли место в центре танцпола, стразы ее платья ловили свет и вспыхивали цветами.

Бекка наклонилась к Хантеру и сказала:

 — Видишь, что я имела в виду?

 — Не знаю, о чем ты говоришь, — ответил он. — Все совершенно нормально.

Рейф взял Квинн за руку и повернул ее, платье разлетелось, спровоцировав большое количество свистков и несколько выкриков.

 — Она сумасшедшая, — сказала Бекка.

 — Она просто получает удовольствие. Идем.

Хантер потянул ее через толпу людей.

Ни ее платье, ни танцевальные навыки не шли ни в какое сравнение с Квинн. Вокруг них столпились ребята, она едва узнавала неизвестные лица под прожекторами. Казалось, Хантер не возражал, на быстрых песнях держа ее близко и еще ближе на медленных. Она не знала, был ли он хорошим танцором. Ей просто нравилось чувствовать его тело рядом с собой.

Как то ощущение оголенного провода на крыльце, сегодня вечером она чувствовала электричество, заряжаясь от музыки, или энергии, или эмоций в воздухе. Это напомнило ей тот момент, когда Ник на ее подъездной дорожке послал поток ветра, как что-то ощутимо мерцающее вне ее досягаемости. Все, что она могла сделать — это держаться.

 — Что с тобой сегодня? — спросила Квинн, когда они остались наедине.

Парни ушли, чтобы принести содовые, и они с Квинн в стороне от толпы хихикали и раскачивались под какой-то хит восьмидесятых.

 — Не знаю, — ответила Бекка. — А что?

 — Ты как будто светишься или вроде того. Погоди. Я знаю. — Квинн протянула руку и взяла ее за подбородок, наклонив ее лицо вверх и вниз, потом в стороны, будто что-то ища. — Ты счастлива. До меня не сразу дошло.

Бекка стряхнула ее руку.

 — Ты сумасшедшая.

 — Все еще сохнешь по Крису, но в действительности же новенький вызвал улыбку у тебя на лице.

 — Черт, Квинн, я не сохну по...

 — Ну, хорошо. Значит, тебя не обеспокоит, если я

скажу, что он здесь с Моникой Лоуренс? — подчеркнула Квинн.

Бекка дернула головой раньше, чем поняла, что это, вероятно, не самая хорошая идея. Квинн была права. У края внутренних трибун стоял Крис, его лицо было наполовину скрыто в тени. В одной руке он держал напиток, а Моника всем телом прижималась к нему.

Он точно не выглядел так, как если бы отгонял ее.

 — Мне кажется, или она трется о его ногу? — спросила Квинн.

 — Заткнись, — пробормотала Бекка. А потом вернулся Хантер, протянув ей стакан содовой. Она почти залпом выпила все содержимое.

Хантер наблюдал этот подвиг с ошеломленным выражением лица.

 — Ты знаешь, что это просто диетическая кола, да?

 — Может, я просто перегрелась, — сказала она.

И потом поцеловала его.

Она застала его врасплох, но длилось это не долго. Его губы открылись, а ее пальцы запутались в его волосах, притянув ближе. Хантер схватил ее за талию, сильно и уверенно через тонкий шифон.

Она могла поклясться, что видела вспышки звезд, как в ту ночь на мосту. Ветер в волосах, огонь на губах, земля под ногами, паркет над бетоном уходит под землю. И вода, кругом вода. Первая капля пота на коже, вкус Хантера на губах, лед в стакане, передающийся через ее пальцы.

Лед. Она чувствовала ту же связь с силой, которую ощутила с ветром Ника на подъездной дорожке.

Крис.

Она отпрянула от Хантера.

Его дыхание звучало чуть быстрее, щеки горели. Все ее тело чувствовало жар.

Насколько тесно она была к нему прижата?

 — Ну, Бекс, — сказала Квинн, ее голос звучал слегка хрипло, — многие ждут, пока окажутся в комнате или, по крайней мере, в темноте...

 — Извини, — сказал Хантер. Его глаза были дикими.

Он извинялся? Она практически изнасиловала его на виду у всего зала. По крайней мере, многие вокруг последовали их примеру. Не то, чтобы ей хотелось наблюдать за половиной своих одноклассников, целующихся взасос, но это было лучше, чем если бы они пялились на нее.

Она вспомнила ту связь, что почувствовала — лед в ее стакане. Крис что-то сделал? Или его братья?

Бекка искала его взглядом в том затемненном углу. Будет ли он там целоваться с Моникой, поглаживая ее спину для небольшого шоу, которое она только что устроила с Хантером?

Нет, но Крис наклонился ближе, убрал волосы Моники с уха, чтобы что-то ей прошептать, и при этом специально посмотрел в сторону Бекки.

Моника захихикала и вцепилась в него. Они отошли от трибун и растворились в толпе.

Бекка сглотнула.

Это было глупо. Она не какая-то там «дама без кавалера», чтобы ее высмеивали, она здесь с Хантером.

С Хантером, который сейчас проводил пальцем по ее щеке, наклонялся, чтобы очень нежно коснуться своими губами ее губ.