Буря
Шрифт:
— Мы могли бы его догнать, но… Что, черт возьми, мы должны делать, если он…
Отец жестом велел ей замолчать, поднес палец к уху и замер секунд на десять.
— Разберись с этой спящей красавицей, — бросил он мужчине, который появился вместе с мисс Стюарт.
Тот поднял тело блондинки, перекинул его через плечо и ушел.
— Юная леди, оставайтесь на месте, — твердо произнес отец, обращаясь к Холли, которая отступала, намереваясь убежать.
У нее по щекам снова потекли слезы. Я никогда еще не видел свою девушку
— Стюарт, нужно очистить территорию. Встретимся в условленном месте, — обратился отец к своей секретарше. Она скрылась из виду, и в ту же секунду он выхватил баллончик с перцем и мобильный телефон из рук Холли.
— Я уверен, что у тебя много вопросов по поводу произошедшего, но мы не можем обсуждать их здесь, — сказал он и, взяв Холли за плечи, развернул ее в сторону дорожки, которая вела к тротуару.
— Что ты делаешь? — спросил я. Мне не нравилось, что он прикасается к ней.
— Хочу убедиться, что она доберется до дома в целости и сохранности. — Отец продолжал вести Холли к тротуару. — Мы и так устроили тут непонятно что! Я не намерен больше допускать ошибок.
Несколько секунд она послушно шла вперед, а потом вдруг изо всех сил наступила отцу на ногу и ударила его локтем в пах. Правда, удар вышел настолько слабым, что отец даже не поморщился. Но теперь он крепко стиснул ее плечи и повел к машине.
— Пожалуйста, отпустите меня! Я ничего не скажу… пожалуйста! — тихо умоляла она.
— Обещаю, тебе никто не причинит вреда, — произнес отец, а потом достал бумажник и, раскрыв его, показал удостоверение с фотографией наверху и словом «ЦРУ» сбоку. — Я все объясню через минуту.
Пока мы шли к длинной черной машине, я раздумывал, не схватить ли Холли за руку и не убежать ли вместе с ней, но потом я увидел, что это наша машина с нашим водителем Кэлом, который сегодня утром отвозил меня к Метрополитен-музею.
— О боже, — пробормотала Холли, когда отец открыл дверь. — Пожалуйста, отпустите меня.
— Будет гораздо проще, если ты пойдешь сама, — ответил он ей. — Доверься мне.
— Зачем ей садиться в машину? — в отчаянии спросил я.
Отец мрачно посмотрел на меня. Я послушался, потому что у меня не было выбора.
Губы Холли дрожали, она вытерла слезы и села в машину. Два ряда задних сидений были повернуты друг к другу, и отец сел напротив Холли. Я сел рядом с ней, и в закрытом пространстве салона стало лучше слышно, как громко стучит мое сердце.
— Кто… вы? — выдавила Холли.
Судя по всему, удостоверение агента ЦРУ не убедило ее, и она решила, что мы с отцом — сообщники в каком-нибудь преступлении, а не близкие родственники.
— Это мой отец, — сказал я.
— Понятно, — медленно произнесла она.
Отец секунду колебался, не сводя с меня глаз.
— И я работаю на ЦРУ.
Холли покачала головой и, вздохнув в знак поражения, откинулась на спинку сиденья.
— Страшнее и быть не может… Вы не собираетесь меня отпускать, так ведь? Убьете, и я стану еще одной пропавшей девушкой, фото которой покажут по телевизору.
— Замолчи, — приказал отец и указал в окно машины, — и посмотри, где мы.
Я выглянул в окно одновременно с Холли и увидел, что машина остановилась около музея — там, где мы с ней стояли пару часов назад, прямо позади большого школьного автобуса желтого цвета.
— Видишь, как я и обещал. Мы доставили тебя назад в целости и сохранности.
— Но… как же те люди… и…
— Те, кого мы преследовали, — террористы.
— Террористы? — переспросила она.
— Послушай, я считаю, что нам следует сообщить твоим родителям о сегодняшнем происшествии, — произнес отец ровным голосом, который мог, наверное, успокоить любого даже в зоне военных действий.
Холли решительно закрутила головой.
— Я бы не советовала вам это делать… Мама тогда больше не выпустит меня из дома.
— Ну, если ты так считаешь…
У меня было такое чувство, что отец рассчитывал услышать от Холли именно этот ответ. Похоже, он предвидел, как она отреагирует на его предложение. Интересно, что еще он о ней знает?
— Да, так будет лучше всего, — она с нетерпением посмотрела в окно. — Теперь я могу идти?
Отец кивнул и взялся за ручку двери, намереваясь открыть ее.
— Холли, агенты практически никогда не раскрывают себя. Когда это происходит, мы фиксируем все документально, и потом, если вдруг случается утечка информации, можем точно установить ее источник. Не забывай об этом!
— Я поняла, — прошептала она, едва дыша.
— Отлично.
Холли смотрела на меня, как на незнакомца, и это не предвещало ничего хорошего.
— Я пойду с тобой, Хол.
— Не нужно… Я хочу побыть одна.
— Надеюсь, мы увидимся на работе?
— Да… на работе, — произнесла она, выпрыгивая из машины и захлопывая дверь.
Я остался и смотрел ей вслед, пока автомобиль не тронулся с места. Тогда я повернулся к отцу:
— Если с ней что-нибудь случится…
— Ничего не случится. Можешь мне поверить, — сказал он. — Но я должен спросить… сколько тебе сейчас лет, Джексон?
Он знал.Неужели дело в моих намеках? Нет, это результаты медицинского обследования.
У меня еще никогда так сильно не колотилось сердце. Но я старался держать себя в руках, осознавая, что любые мои слова могут быть использованы против меня.
— Ты знал моих настоящих родителей? — спросил я в надежде, что резкая смена темы выбьет его из колеи.
Он покачал головой:
— Не совсем… нет.
— А с кем мы с Кортни жили первые одиннадцать месяцев нашей жизни? Доктор Мелвин рассказал мне об этом.