Бурят
Шрифт:
— Но у любом случае тракторов у нас просто нет.
— Так делайте! Заводы стоят, вообще ничего не выпускают — а у вас тракторов нет. Таким манером и не будет их, что же вы хотите?
— Да не годятся заводы эти…
— Заводы — годятся, рабочие — годятся. Всё годится, разве что станки какие, причем немногие, за границей купить нужно.
— Так не продают!!!
— Неправда. Это вы не покупаете, а денежки вагонами вывозите, якобы для мировой революции. А мы вот особо денежки на революцию не тратили, станки купили — и нынче один маленький завод в Петровском Заводе выделывает тракторов этих по три десятка в сутки.
— А нам их дадите? Ну, за деньги хотя бы…
— В апреле на Путиловском тоже начнут трактора выделывать, хотя пока и понемногу. Я бы еще три-четыре завода под производство такое
— То есть вы знаете, как голод победить?
— Вы тоже знаете. Но снова скажу: пока у ЦК честных людей меньшинство, быстро победить его не выйдет. А про правительство я вообще не говорю: там болтун на болтуне сидит и болтуном погоняет.
— А если вас во главе правительства поставить, вы бы победили голод и разруху?
— Наверное да, но не сразу. Года два потребуется, быстрее навряд ли получится. Впрочем, разговор сей пустой, революцию, чтобы нынешнее правительство убрать, мы всяко творить не будем: не выдержит Россия еще одной революции.
— Революции, говорите? Ну да, не выдержит. А если пойти путем эволюции?
— Это как?
— По результатам Съезда принято решение о формировании комиссии Политбюро, целью которой будет подготовка предложений об объединении всех Советских республик, и я назначен председателем этой комиссии. У меня практически нет сомнений, что объединение такое произойдет еще в нынешнем году — а объединенной стране нужно будет и новое единое правительство. И вот что я по этому поводу сейчас думаю…
Лето двадцать второго года в плане урожаев в Черноземье оказалось даже хуже лета двадцать первого. Однако в плане голода оно стало гораздо менее разрушительным: за зиму из Канады, США и даже в большей части из Аргентины было доставлено почти двести миллионов бушелей зерна. А еще из Мексики привезли полмиллиона тонн черной фасоли (упорно именуемой в тех краях бобами). Закупками заведовал Николай Павлович, а деньги на это собрали товарищи Ленин и Троцкий. То есть они далеко не сразу сообразили, что деньги они собрали на продовольствие, но благодаря работе товарища Петрова, включенного в ЦК Помгола, почти два миллиарда рублей, конфискованных у церквей в виде драгоценностей и денег, были переданы практически полностью возглавляемой Андреевым Комисси по закупкам продовольствия. Вот только собственно на продовольствие эта Комиссия потратила всего лишь треть переданных ей средств, даже чуть меньше — а остальное Николай Павлович «вложил в предотвращение голода в будущем», за что подвергся ожесточенной критике со стороны Владимира Ильича. Ленин вообще предложил распустить Помгол и арестовать всех его членов — однако его мнение было всеми проигнорировано. По одной простой причине: в верхушке партии большинство (включая, кстати, и товарища Троцкого) пришли к выводу, что «старик окончательно спятил» и все его требования и предложения просто пропускали мимо ушей.
А вот идеи товарища Бурята в руководстве партии пользовались популярностью. Ведь этот странный товарищ организовал распашку примерно миллиона десятин залежных земель в Верхнем Поволжье и на Вологодчине и Псковщине и с этих полей одного зерна было собрано девяносто миллионов пудов. Разного зерна, большей частью ячменя и ржи — но зерна получилось по-настоящему достаточно, чтобы народ с голоду не помирал. А еще было собрано весьма приличное количество картошки, капусты и — что сильно вдохновило крестьянские массы — тыкв. Вообще-то тыквы пока еще не стали по-настоящему массовым продуктом, но когда есть нечего, то в массы что угодно пойдет. А уж кабачки, которые «испокон века выращивались», стол простого пролетария или крестьянина сделали не просто сытным, но и вкусным.
Хотя на самом деле стол сделали вкусным не просто кабачки, а ставшие необыкновенно популярными блины, в тесто для которых натертые на терке кабачки добавлялись. Или, правильнее сказать, в натертые кабачки добавлялась мука. А жарилось все это на пальмовом масле: Николай Павлович «очень вовремя» вспомнил свои путешествия в Африку, а вот сообразить, что пальмовое масло и кокосовое — это продукты разные, не смог. Впрочем, от этого никто не расстроился: пальмовое масло прекрасно
Конечно, чтобы получить это хоть и очень скромное, но благополучие, потрудиться пришлось изрядно. Выпустить на поля русского Нечерноземья восемь с лишним тысяч тракторов (из которых «лишними» стали полторы сотни, все же изготовленные на Путиловском заводе), с керосином для этих тракторов поднапрячься более чем прилично — но результат того стоил: страна худо-бедно, но обеспечила себя едой.
А когда есть чем рабочего накормить, то оказывается, что этого рабочего на работу нанять становится чрезвычайно просто. Любого рабочего: и металлиста, и шахтера, и стекольщика какого-нибудь. Потому что еда — она продается за деньги, а чтобы получить деньги, нужно как раз пойти и поработать. Причем не просто хорошо поработать, но и дисциплинированно: за прогул одного дня зарплата сокращалась на величину двухдневного заработка, причем и за день прогула ничего не платилось. А за три прогула человека просто увольняли, а за попытку по этому поводу бузотёрить — сразу отправляли в тюрьму на три месяца. И в тюрьме такой рабочий не просто сидел, спокойно пожирая продукты, а трудолюбился уже исключительно за прокорм: при невыполнении установленной норма человеку пропорционально сокращали дневную пайку…
Так что двадцать второй год прошел относительно спокойно: и рабочие увидели «свет в конце тоннеля», и мужики стали относиться к новой власти поспокойнее. И все — и рабочие, и крестьяне — вдруг узнали, кого им за это благополучие следует благодарить: на вывесках магазинов, где продавались продукты или промтовары, всегда было написано «Забайкальская советская торговая компания под руководством Андреева Николая Павловича (товарища Бурята)». Мелкими буквами, но написано…
Промтовары тоже появились в таких магазинах. В минимальных количествах, но и их стало возможно купить. Самые простые товары, но народу необходимые: посуда (чугунная и фаянсовая), те же гвозди, прочие «скобяные товары». Немного и не всегда они в продаже были, но все равно народ это заметил.
Вот чего народ не заметил, так это то, что в Красном Камне у очень заработало уже девять доменных печей и четыре «больших» мартена. Однако народу это было и не очень интересно, главное — что что-то металлическое стало можно купить. Просто потому, что единственный металлургический завод теперь выдавал восемьдесят пять процентов всей стали, производимой в России.
Которая на пятьдесят процентов тратилась на выпуск железнодорожных рельсов и прочего нужного для таких дорог. Очень нужного: Александр Васильевич Ливеровский закончил — благодаря этим рельсам — постройку железной дороги в самую середину пустыни Гоби. Про которую он думал, что это просто блажь какого-то Наранбаатар-хаана. Но, когда он увидел то, что было выстроено на конечном пункте этой дороги, мнение свое он немедленно переменил. Огромный (ну, скорее всего в ближайшем будущем огромный) карьер с великолепным коксующимся углем, которого всей русской металлургии хватит, по словам Николая Павловича, лет на триста…
Двадцать девятого декабря в Москве состоялась конференция делегатов от четырех Советских республик, на которой был согласован текст Договора об образовании Союза Советских Социалистических республик. Обсуждение подготовленного Комиссией Политбюро проекта шло довольно бурно — ровно до тех пор бурно, пока Николай Павлович, которому откровенно надоела происходящая перебранка, не встал и не высказал свое «единственно верное мнение»:
— Я думаю, что возражения представителей Грузии мы можем просто проигнорировать: Грузия вообще не является стороной этого Договора. Что же до мнения представителей Украины, то я могу гарантировать лишь одно: Советский Союз ни копейки не даст иностранным государствам. А так как мнения товарищей делегатов разделились сугубо по территориальному признаку, я бы предложил им проголосовать по областям. Те, которые за Союз, станут его членами, а которые против… я совершенно случайно знаю, что господин Пилсудский спит и видит, что Украина, точнее часть ее, превратится в независимое — и лишенное любой поддержки со стороны России — государство. Ну что, проголосуем за мое предложение или сразу за Договор?