Буржуй ищет таланты
Шрифт:
…Принчипесса была любимицей Росомахи.
– У кого из персонала, самая выигрышная внешность? – спросила однажды Росомаха у Веро.
Та, опешив от неожиданности, рот открыла.
«У кого? – подумала Веро в изумлении, и только глаза – хлоп, хлоп – старались оценить этичность вопроса.– У… у меня?»
Росомаха досадно поморщилась.
– У Принчипессы. Она может подойти к гостям, махнуть длинными ресницами, и ей любые промахи прощаются.
Росомаха ухаживала за Принчипессой как за любимой лошадкой, одаривала подарками, заставляла Робертино давать
Но Веро соглашалась с Росомахой: лучшей фаворитки не найти. Принчипесса восхищалась хозяйкой, слушалась, подражала. Правда, со временем восторга становилось все меньше, видно, усталость сказывалась, но изначально трепета было так много, что остатки еще можно было надолго растянуть.
…Благородно вытолкав Принчипессу из телеги (что оказалось непросто, упиралась она, как тигрица), все затаили дыхание. Принчипесса одиноко потопталась, обернулась, но увидела вокруг лишь малодушные лица. Она прижала письмо к груди, всхлипнула и направилась к Росомахе. И все видели, как подрагивают ее тонкие девичьи плечики.
– Гады мы… – тихо сказал Томми.
Остальные деликатно промолчали…
Еще через десять минут Максимильян, открыв рот, стоял, держа в одной руке кисточку, а в другой ведро. Росомаха поручила ему вместе с Томми забор покрасить.
– Сейчас? – поразился Максимильян.– Так ведь скоро ночь на дворе.
Он один из всех не знал Росомаху и пытался ей сопротивляться.
– Вот когда стемнеет, – недовольно отрезала та, – тогда и спать пойдете.
– Что ты ей такое сказала? – в гневе уставилась Лошадь на Принчипессу.– Тебе всего-то поручили письмо передать.
Лошади было велено перетащить ящики с рассадой, и она была зла как черт. Остальных продолжало спасать неверие в происходящее.
Росомаха отвела Веро и Принчипессу за дом, показала клумбу с розами и приказала сорняки выпалывать. Выдала каждой по тяпке. Принчипесса молча смотрела на тяпку. Тяпку она видела впервые в жизни.
Зато розы на клумбе были роскошными— желтые, бордовые, нежно розовые…
– Поразительный человек,– с усилием вымолвила Веро, – люди у нее на работе дохнут, а цветы растут.
Сев на корточки, поддев сначала тяпкой один сорняк, потом другой, она перевела взгляд на Принчипессу:
– «Хижину дяди Тома» читала?
Та безучастно покачала головой. Принчипесса никак не могла забыть трагический взгляд Томми, брошенный на забор, и то, как Максимильян уронил кисточку, а потом полез ее искать в кусты. Еще перед глазами стоял образ Хорошей, которой вручили шланг, чтобы грядки поливать, и она вдруг сама стала похожа на шланг – так же безвольно вытянулась и согнулась. А потом набрала воду в ладошку и брызнула в лицо, что бы немного в себя прийти.
– А где Буржуй? – вздрогнула Принчипесса.
Веро пожала плечами. Они обе сидели на клумбе, касались друг друга плечами и молча смотрели вдаль. В последний год они столько времени провели вместе, так привыкли ругаться, что понимали друг друга без слов…
…Они вечно оставались в ресторане за полночь. Сидели, ждали, когда разойдутся последние посетители. Были похожи на двух помятых галок, что качал на ветке ветер – вроде бы одной породы, но очень разных.
Веро вспыхивала очень быстро, досадуя на клиентов, которые не спешили уходить после закрытия ресторана: посетителей редко заботят муки одуревшего персонала. Забыв об усталости, она начинала беспокойно расхаживать, как боевой конь, и фыркать, поглядывая то на часы, то на Принчипессу. Та покорно сидела за барной стойкой и сонно курила. Время от времени она вздрагивала, шарила рукой в поисках пепельницы, и в союзники не годилась. И тогда Веро начинала наступление.
– Эй ты, – подходила она к Принчипессе и грубовато хлопала ее по плечу, – проснись. Давай… это… счет выбей.
Та с надеждой тушила сигарету.
– А что, они просили? Потому что, если не просили, я не буду их рассчитывать. Нельзя. Политика ресторана.
– Просили-просили. Просили, говорю. Ну что, пойдешь сама переспросишь?
Веро брала счет, подходила к столу и сладким голосом выпроваживала посетителей:
– Будьте так добры… Вы будете оплачивать наличными или по карте? Мы уже закрываемся…
…Веро искоса взглянула на Принчипессу, та отрешенно жевала травинку. Веро вдруг замялась, не зная, как предложить мировую— чтобы и себя не уронить, и уже начать дружить. Но Принчипесса ее опередила.
– Знаешь, – сказала она вдруг с несвойственной ей откровенностью, – я как-то раньше не замечала… Но Томми такой симпатичный, да?
Веро, прищурившись, тоже сунула травинку в рот и вдаль посмотрела: «Ах ты зараза…»
Через час Веро отбросила тяпку. Принчипесса уже давно, не двигаясь, лежала под кустом. Она почти сразу туда легла.
– Все, – сказала Веро, вытирая пот со лба.– Хочу знать, где Буржуй.
Принчипесса недоверчиво шевельнулась.
– А я хочу,– упрямо повторила Веро.– Пойдешь со мной? Не пойдешь? Слушай, а ты не рано отдыхать начала?
…Обойдя дом на цыпочках, Веро первым увидела Томми. Тот водил кисточкой вверх-вниз по забору и, похоже, спал при этом, потому что, пока Веро за ним наблюдала, он этот вверх-вниз по одному и тому же месту водил.
Веро огляделась. Искала того, кто должен ведро с краской держать. Максимильяна не было. Веро быстро прокралась дальше – свернула за угол и наткнулась на брата. Тот стоял, облокотившись о стремянку, устремив задумчивый взгляд к уходящему солнцу.
– Ты обалдел! – зашипела Веро.– Ты хотя бы вид сделал, что работаешь.
– А я и делаю, – без тени стыда ответил Максимильян, – я за стремянкой пошел.
Веро подозрительно прищурилась.
– И давно ходишь?
– Минут сорок. Что? Ну, так я же ее искал!
Вдруг в кустах что-то зашевелилось. Максимильян сразу оживился и, как Веро ни отговаривала, полез узнать, в чем дело.
– Нет, ты только глянь!
За ветками сидел Буржуй и доедал курицу.
– Живая? – испугалась Веро и встала на цыпочки, чтобы лучше все видеть.