Буйный бродяга 2014 №3
Шрифт:
Если причина, по которой мир будущего агонизирует, откровенно нелепа, то сам сценарий распада, нарисованный мистером Симмонсом, несмотря на фантастический антураж, вполне реален. Падение американской империи — в конечном счете, дело времени, а уничтожение империй всегда сопровождается кризисами и регрессом. Нечто подобное не просто возможно — это уже было. Но пока еще не с Америкой, а с нашей страной. С Советским Союзом и постсоветским пространством.
«Тот президент и ваша страна вскоре стали проводить эту пародию на внешнюю политику, занимаясь совсем уже неприкрытым и бесполезным умиротворением. Решено было перейти к социал-демократическому устройству, меж тем как в Европе оно уже начинало рушиться под грузом долгов
Эти строки весьма напоминают политику СССР-РФ периода перестройки и «ельцинизма». И изображенный в книге мир будущего — это и есть наш мир 90-х. Это мы пережили распад страны, разруху, национальное унижение, неприкрытый бандитизм, затяжную гражданскую войну, нищету, воровство, голод, «горячие точки» на границах страны и бесконечный терроризм. Но причина этого отнюдь не в социалистических экспериментах, а как раз наоборот, в «строительстве капитализма». Именно капитализм, ради которого переродившийся слой советской номенклатуры и интеллигенции отказался от всех социалистических завоеваний, и стал причиной этого апокалиптического конца СССР. И никакие клюквенные сёгуны и радикальные исламисты с бесплатной медициной не принесли столько вреда, сколько новый правящий класс и приватизация.
Сейчас то же самое угрожает и всей планете. Деиндустриализация, влекущая за собой нищету и инфляцию, приток мигрантов — следствие капиталистической глобализации, финансовые кризисы дутой экономики, рост правых настроений и выход на сцену религиозного фундаментализма ХХI века ввиду отсутствия левой альтернативы — все это уже стоит на повестке дня. Правящие классы мировых держав не справились со своими задачами и постепенно ведут мир к затяжному социальному конфликту, в котором их ждет борьба между отжившим настоящим и жестоким будущим. Дэн Симмонс, как представитель консервативной прослойки американской интеллигенции, все это чувствует — и очень боится. Не замечая глубинных противоречий современного мирового порядка, который пережил сам себя и ныне стоит на перепутье, он пытается найти причину беды во внешних факторах — в администрации Обамы, которая, согласно догматам республиканской пропаганды, идет к социализму, в мусульманских террористах, которые представляют чуть ли не главное зло на планете, поэтому он и призывает Америку противостоять исламской угрозе. Однако странным образом страх и ужас перед радикальным исламизмом сочетаются с полубоязнью-полупреклонением перед возродившейся Японской Империей. Япония с ее кланом дзайбацу, возродившимися традиционными ценностями, жестокостью азиатской политики и технологическим превосходством предстает перед автором книги в качества зла, но зла могущественного и великого, которое превзошло Америку благодаря тому, что Япония не отказалась от того, чем обладала американская история. Более того, если присмотреться, то видно, что почти все более или менее благополучные государства в мире Симмонса — консервативно-феодальные: Россия, Япония и Всемирный Халифат.
В этой трансляции традиционных страхов американского истеблишмента перед непонятными и страшными азиатами заключается некая зависть к своим злейшим противникам, нечто, подобное психологии отечественных доморощенных фантастов, которые, выпуская бесконечные романы про попаданцев, заставляют своих героев побеждать Третий Рейх, Америку, НАТО и Китай, но одновременно явственно завидуют их техническому и геополитическому могуществу и в конечном счете всего лишь хотят принять на вооружение их же приемы.
Флэшбэк как символ исторической бездеятельности американцев, погрязших в воспоминаниях о прошлом, тут же регулярно перемежается ностальгией по старой доброй Америке, золотых временах американского благополучия, которое существовало до военных
Любое произведение в конечном счете важно не только достоинствами литературной формы, но и заложенными в нем смыслами. Любой писатель в конечном счете просто изображает окружающее его время, которое он пропускает через себя. «Гиперион» Симмонса был философским размышлением о судьбе человечества, «Эндимион» был завязан вокруг идеи мессианства. На сей раз Симмонс изобразил мир будущего, ухватив современные тенденции распада капитализма. В этом плане «Флэшбэк», разумеется, надо читать, чтобы знать, как представляют себе будущее типичные консерваторы и во что они слепо верят, какой выход из ситуации они считают наилучшим. Ведь изображенный им мир будущей деградации современного мирового порядка, как уже было сказано, может быть не так уж и фантастичен, а верования, которые транслирует автор, разделяются довольно широким кругом людей.
И тогда, может быть, удастся понять, почему несмотря на все ужасы и потери капитализма, несмотря на бесперспективность «правой повестки», люди до сих пор пытаются найти спасение от современного кошмара не в идеалах равенства, справедливости и борьбы против угнетения, а в идеалах ксенофобии, вражды и диктатуры, почему альтернативой капиталистическому регрессу сейчас являются рецидивы средневековья и традиционалистского прошлого.
Григорий Ревмарк
Секс, наркотики, фофудья
Рецензия на книгу Владимира Сорокина «День опричника»
Вопрос: Как нужно правильно подавать монархическую агитку, чтобы не вызвать у читателя отторжения после первых же страниц?
Ответ: Хорошенько сдобрить ее черным юмором пополам с сатирой, что позволит с легкостью обесценить большую часть критических отзывов одной лишь фразой «Да ладно вам, что вы на него накинулись — он же просто стебется».
Дабы не создавать интриги на пустом месте, поясню: речь в нашей статье пойдет о книге Владимира Сорокина «День опричника».
Предвидя очевидные претензии к кажущейся несерьезности или даже абсурдности данного произведения, замечу: среди великого множества отзывов на него и хвалебных дифирамбов авторскому стилю и языку без труда выделяются рецензии совсем другого рода — написанные людьми, коим картина сорокинской реальности пришлась по вкусу. Что, в свою очередь, означает: до целевой аудитории послание дошло.
Дело за малым — докопаться до сути послания, сокрытого в ложной комедийности книги, и узреть наконец ту самую целевую аудиторию, ради которой она и была написана.
Однако здесь нам придется сделать одно немаловажное отступление и рассказать о том, без чего невозможно начать разбор сорокинского «перформанса». А именно, о проблемах понимания исторического процесса.
С тех пор, как на волне перестройки марксизм и все, что с ним связано, был официально заклеймлен как «устаревший» и «не соответствующий реалиям современности», историческая наука оказалась перед дилеммой. С одной стороны, прежние установки и методы по описанию минувших и прогнозированию грядущих общественно-политических событий требовали пересмотра, как не соответствующие новым реалиям. С другой — просто убрать бородатый дуэт с несколькими томами «Капитала» с глаз долой нельзя, иначе из-под всей современной истории, экономики и немалого числа других гуманитарных дисциплин выбивается почва. Как быть?