Бяка Ада и Тридесятое царство

Цветкова Марианна

— В лабиринте — совсем другое дело, мы спасали свои жизни… — возразил Вилли. Но Ада его уже не слушала.

— Их обязательно нужно догнать, а этот карп никуда не торопится! Ех-хо!

Бяка размахнулась, ударила рыбу кнутом, и… рыба превратилась в огромную черепаху.

— Ой! — одновременно вскрикнули Ада и Вилли. Панцирь черепахи был таким гладким, что они чуть не скатились вниз, в воду.

— Ух, я же тебя предупреждал! Волшебство — опасная вещь, — бубнил Вилли, распластавшись на панцире.

Но, к счастью Ады и Вилли, черепаха оказалась очень большой, гораздо больше, чем рыба. На ней нашлось бы место для трех бяк и двух ухарей.

Когда друзья

немного освоились, бяка оседлала черепаху, как заправский наездник, а ухарь устроился на черепашьей шее, среди толстых кожаных складок.

Глава 24. На абордаж!

Мало-помалу Ада и Вилли привыкли к своему положению. Вскоре бяка научилась управлять черепахой — стоило стукнуть ее левой пяткой по панцирю, и та поворачивала влево, правой — поворачивала вправо. Двумя сразу — и черепаха останавливалась. Только вот заставить ее плыть быстрее у Ады никак не выходило.

Смеркалось. Расстояние между лодкой и черепахой неминуемо сокращалось. Ветер постепенно стихал, и лодка скользила медленнее, а черепаха, наоборот, стала набирать скорость.

— Еще немного, и мы их догоним! — радостно сообщил Вилли. — И я, кажется, знаю, что делать. У меня есть план.

— Какой?

— Мы подплывем к существам поближе и все им расскажем.

— Что расскажем? — удивилась Ада.

— Ух, про Верховную. Про то, какая она подлая, что она хочет пробраться в Царство, чтобы развязать войну и разбогатеть. Про то, что она на самом деле никому ни за что не отдаст свой трон. И про Лешего, который хочет спасти мир… Этих существ надо просто убедить, сделать так, чтобы они нам поверили. И тогда все решится само собой. Мы все объединимся против Верховной, а, возможно, она и сама скоро поймет, что была не права…

Вилли заухал, очень гордый собой.

Ада посмотрела на Вилли с жалостью и сочуствием.

— Вилли, вот ты такой умный, а такие глупости говоришь! Да они же нам никогда в жизни не поверят. А если не поверят, то значит, возьмут и утопят.

Вилли сник. Он вдруг и сам понял, что мысль о всеобщем примерении была, мягко говоря, неудачной.

— Ничего, не расстраивайся, у меня есть план получше, — успокоила его Ада.

— И какой же? — грустным голосом спросил ухарь.

— Когда станет совсем темно, они все улягутся спать. На весла наверняка посадят задохликов, а в дозоре в лучшем случае оставят фефел, которые сразу уснут.

— Но ведь задохлики гребут медленно, почему же на весла не сядут двое здоровенных бук? — удивился ухарь.

— Буки ни за что не сядут на весла, потому что они любят спать по ночам. Придется грести задохликам, — терпеливо объяснила Ада.

— А задохлики разве не хотят спать?

— Чего хотят задохлики, никого не интересует.

— Все понятно, — сказал Вилли, но было видно, что ему ничего не понятно. — И что у тебя за план?

— Так вот: когда стемнеет, и существа уснут, мы незаметно подгоним черепаху как можно ближе к ним и перелезем на лодку. Потом мы тихо-тихо развяжем веревки, которыми привязан Упырь Альбинос. Упырь улетит, а значит, они останутся без парусов. Потом мы перелезем обратно на свою черепаху и умчимся. — Ада захихикала в полном восторге от своей выдумки.

— Умчимся… на черепахе? — Вилли недоверчиво ухнул и почесал затылок.

— Ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать, — Ада заткнула пальцами уши. — Другого выхода нет, и быть не может. Если повезет, нам помогут задохлики.

Вилли

тяжело вздохнул и уставился неподвижным взглядом вдаль, на фиолетовый небосвод. Выхода он не видел вообще никакого, но отступать было некуда: кругом вода.

Когда опустилась ночь, и на пасмурном небе зажглись редкие звезды, Ада направила черепаху прямо к лодке. Животное скользило по воде совершенно бесшумно, и бяка надеялась, что с лодки их не заметят. Из-за туч на минуту выглянула луна и ярко осветила команду на борту. Все оказалось так, как и предполагала Ада: на носу лодки в дозоре дрыхли фефелы. На днище вповалку разлеглись Дрындель, Эл, Фил и Василиса. Буки храпели хором и очень громко. А на корме, посеребренная лунным светом, не шевелясь, сидела Мымра. Ночью она выглядела чуть ли не страшнее, чем при дневном свете. На толстом животе Мымры болтался оберег — внимательный глаз зыркал по сторонам, высматривая мымриных врагов. Поначалу Ада испугалась, что Мымра не спит, потому что ее глаза были открыты — два светящихся круга во тьме. Но потом Ада вспомнила, что Мымра всегда спит с открытыми глазами, и бояться ее нечего.

Упырь Альбинос тоже дремал, привязанный к мачте, силы его были уже на исходе. Не спали только задохлики, но они, кажется, не собирались поднимать шум. Задохлики старательно гребли — по двое каждым веслом. Лем увидел Аду, пристально посмотрел на нее, а потом молча надел желтые очки антистрах, висевшие у него на шее на цепо-ке.

— Пошли! — скомандовала Ада. — Ех-хо!

Бяка уже закинула ногу в лодку, но тут Вилли остановил ее, осторожно придержав за хвост.

— Эй, ты чего? — возмутилась Ада.

— Ух, сначала мы отвяжем ему лапы и жало, — прошептал Вилли, а потом ты заберешься ко мне на плечи, а оттуда — на рею и отвяжешь крылья.

— Но…

— И потише топай там, в лодке, иначе мы точно всех перебудим.

Балансируя на панцире черепахи, ухарь схватился за борт лодки. Он уже перекинул одну ногу, как вдруг взглянул вниз, увидел под собой черную воду с золотыми светлячками звезд и… камнем рухнул в лодку.

Вилли плюхнулся возле самой Мымры, но та даже не пошевелилась, продолжая буровить темноту невидящим взглядом. На носу лодки заскулила фефела и почесала лапой о лапу — видимо, приснилось что-то страшное. Храпящее трио бук на мгновение затихло, а потом захрапело еще громче. Задохлики размеренно гребли, как будто все происходящее их не касалось.

Вилли осторожно поднялся на ноги, подошел к мачте и внимательно осмотрел путы на лапах Альбиноса. Узлы были завязаны крепко, но бестолково: Вилли не увидел ничего такого, с чем не могли бы справится пятьдесят крепких зубов и двенадцать аккуратных острых когтей.

— Ух, — тихонько прозвучало в темноте. "Хрр," — отозвались буки. Снова "ух" и снова "хрр".

Ада, не теряя времени, развязывала жало.

Не прошло и пяти минут, как Альбинос был уже наполовину свободен, но он этого словно и не заметил — то ли лапы затекли, то ли он спал.

Потом бяка, как обезьянка, ловко вскарабкалась на плечи Вилли. Оттуда она перепрыгнула на рею, зацепилась гибким хвостом и принялась развязывать Альбиносу крылья. В руке она по-прежнему сжимала кнут превращений. Это немного затрудняло работу (приходилось, в основном, действовать зубами), но Ада не желала расставаться с кнутом ни на минуту — бяка отлично понимала, какое мощное оружие находится у нее в руках. Когда бяка высвободила Альбиносу одно крыло, ей показалось, что тот пошевелился. Ада продолжала работу. И вот, второе крыло держится на веревочке, потом на ниточке, потом на волоске…