Бык в западне
Шрифт:
Чем веселей, чем утренние новости?
Просто утренние новости — они как бы вообще, они как бы издалека, а эти новости, они более чем конкретны. И каким-то странным, пока неизвестным образом увязаны между собой.
Куделькин никак, ну никак не мог выявить, осознать, ухватить что-то чрезвычайно важное. Он чувствовал, что может ухватить. Он чувствовал, что для этого надо всего лишь напрячься. Он, собственно, уже догадывался, что именно он может и должен ухватить. Он отчетливо понимал, что это «что-то», так упорно не дающееся, прячется в его собственной голове, является его собственным секретом. Надо только отделить какую-то очень важную для него деталь от многих других известных ему деталей. Куделькин чувствовал, это очень
Это теоретически не сложно вывести человека из аэропорта. А на самом деле с человеком, который чего- то не хочет и при этом не выносит насилия, приходится возиться. Иногда здорово приходится возиться.
А тут Зимин… Профессионал…
Конечно, в жизни случается всякое. Самый опытный профессионал может ошибиться. Более того, рано или поздно, но ошибается даже самый опытный профессионал. Давно известно, что возможность ошибки всегда сама по себе заложена в любую достаточно сложную тайную операцию.
И все-таки.
В людном аэропорту, из платного туалета (а туалет в Толмачеве никогда не бывает пустым, даже во время уборки) или из зала ожидания (уж тем более в Толмачеве никогда не пустующего), полковника Зимина, опытного профессионала, не раз участвовавшего в подобных играх, незаметно и без шума выводят некие неизвестные люди.
Что за черт? Если даже выводили Зимина служебными переходами, все равно кто-то мог увидеть. Попросту не мог не увидеть! А разве это не шанс для профессионала?
И все-таки полковник Зимин не воспользовался шансом. Почему? Да потому что у неизвестных, встретивших Зимина, были какие-то более сильные возможности, решил Куделькин.
Полковника Зимина могли, например, не выводить из здания аэропорта насильно. Зимин мог выйти из здания сам, по собственной воле. Только в этом случае полностью снимается вопрос о странной нерешительности Зимина, о потерянных им шансах, можно даже сказать, о странной его бездеятельности. Зимин, например, мог встретить в здании аэропорта людей, которых он давно и хорошо знал, которым привык доверять. Не очень-то доверяют людям такие сотрудники спецслужб, как полковник Зимин, но всегда бывают исключения, нельзя без исключений, даже сотрудникам спецслужб нельзя. Может, Зимин увидел в зале ожидания одну из своих знакомых баб. Кто его знает. Но именно со знакомыми людьми Зимин мог покинуть здание.
Но если так, если Зимин действительно вышел из здания добровольно, пусть и в окружении каких-то известных ему людей, почему он оставил спортивную сумку в общем-то незнакомому человеку? Ведь в сумке, брошенной им у ног бывшего чемпиона, лежала видеокассета и радиотелефон. Почему Зимин не забрал сумку?
Ведь в Москву Зимин летал, Куделькин понимал это, ради видеокассеты, а не ради чего-то еще. Вполне возможно, что фильм о Лене Чирике был самым лучшим и самым значимым из всех фильмов, снятых когда-либо полковником Зиминым. Страшный и простой фильм, суть которого заставила энергично прыгать даже такую злобную и опытную жабу, как Леня Чирик.
Это важно. Это означает, что в здании аэропорта Зимин увидел нечто неожиданное. Нечто такое, что могло угрожать снятому Зиминым фильму. Оставив сумку бывшему чемпиону и нырнув в толпу, Зимин явно увидел что-то такое, что подсказало ему, что ситуация внезапно вышла из-под контроля, что вокруг него происходит что-то совсем не то. Зимин это понял и, как всякий опытный профессионал, сумел повести себя именно так, чтобы у неизвестных, встретивших его в аэропорту, и мысли не возникло о каком- либо еще принадлежащем полковнику багаже. Кроме, естественно, «дипломата», который Зимин держал в руках и который почему-то не оставил соседу по самолету. На «дипломат», наверное, и купились встречающие. А видеокассета и радиотелефон, естественно, остались в спортивной сумке. Заодно Зимин отвел и неминуемую опасность от непричастного к делу соседа по самолету.
Подумав так, Куделькин с сомнением покачал головой.
Безопасность какого-то случайного соседа по самолету, человека, практически незнакомого, лишь слегка прощупанного в ночной беседе, вряд ли могла остановить Зимина. Все это сантименты, не имеющие никакого отношения к делу Спецслужбы не признают подобных мотивов. На то они и спецслужбы, чтобы разгребать грязь всеми подручными средствами. Чем угодно. Хоть живыми людьми, если это необходимо. А полковник Зимин сам по себе был прагматиком. Складывающуюся обстановку полковник Зимин всегда оценивал реально. Если бы оказалось нужно, в интересах того же дела, Зимин без колебаний оставил бы любого соседа по самолету в опасности, а сам ушел.
Но телефон… Почему Зимин сунул радиотелефон в карман спортивной сумки? Ведь будь при Зимине телефон, он мог бы без проблем, да пусть даже с проблемами, но связаться с людьми Лыгина. И с ним, с Куделькиным, спешившим в аэропорт на разбитой машине, вполне мог связаться. Нелепо, нелогично, глубоко ошибочно было оставлять радиотелефон с чужим человеком в кармане спортивной сумки, ясно понимая, что в самое ближайшее время именно от телефона и будет зависеть успех дела.
Наконец, видеокассета. Полковник Зимин вычислил в Москве известного убийцу Леню Чирика, но почему-то не арестовал его. Напротив, он, похоже, что-то там пообещал Чирику. Что-то серьезное пообещал. «Есть у тебя варианты пожить подольше… Если мы сумеем договориться, запросто можешь выбрать тихую жизнь…» Он даже дал Чирику определенные гарантии. По крайней мере, каким-то образом полковник Зимин убедил Леню Чирика прилететь в Новосибирск. Пусть под давлением, но в то же время как бы и добровольно. Убедил. Тем же бортом, под постоянным присмотром (вот почему был озабочен Зимин в самолете), но как бы и добровольно.
Может, в аэропорту Зимина встретили приятели Чирика?
Подумав, Куделькин напрочь отказался от такого варианта.
Леня Чирик тем так долго и спасался, потому так долго и оставался на плаву, что всю жизнь работал с тремя, ну, самое большее, с четырьмя подельниками. И, как правило, никого из подельников не оставлял в живых. В этом была его сила. Леня Чирик по складу характера был патологическим одиночкой, потому-то и было так трудно выйти на его след. Не было у Чирика приятелей, которые могли встретить Зимина в здании аэропорта. К тому же, случись такое, это автоматически указало бы на утечку информации из Особой группы. А утечки информации принципиально не могло быть.
А если все-таки такая утечка была? А если все-таки кто-то третий, кто-то, кроме Куделькина и полковника Лыгина, знал о том, что Зимин вылетает в Новосибирск именно этим рейсом? Кто мог об этом знать?
Ну, прежде всего сам Зимин, покачал головой Куделькин. Затем я сам, так несчастливо опоздавший к рейсу. И, наконец, полковник Лыгин.
О себе и о полковнике Зимине Куделькину не было смысла задумываться.
А Лыгин.
Собственно говоря, никогда прежде Куделькин вплотную не работал с полковником Лыгиным. С полковником работал Зимин. Отзывы о полковнике у Зимина всегда были похвальные, потому, наверное, он и пригласил Лыгина в Особую группу. Правда, Лыгин остался при этом в штате. Получил удостоверение сотрудника Особой группы, но остался в штате. Это было решением Зимина. Да иначе и быть не могло.