Быль и миф Петербурга

Анциферов Николай Павлович

В небольшом домике, окруженном садиком с изломанной решеткой, укрылся старый домик Петра.

«Уменьшительное название первоначального дворца вполне отвечает его действительности. «Домик низенький, одноэтажный, без каменного фундамента, по продольному фасаду имеет 16 3/4 арш., поперечному — 7 1/2 арш., а вышиною от пола под крышу — всего 3 1/2 арш. Срублен из соснового леса и покрыт в виде черепицы, дощечками. В нем 4 комнаты, считая в том числе и сени… Бревна, из которых был ставлен домик, с обоих сторон гладко обтесаны и с лицевой стороны выкрашены масляного краской под кирпич, а внутри обит холстом, выбеленным клеевой краской… В домике 7 окон. Все окна были с свинцовыми переплетами и весьма мелкими стеклами». [107]

107

Михайловский В., Образ спасителя в домике Петра Великого. СПБ. 1914 г. {прим.

авт.}

«Уменьшительное название… мелкими стеклами» — см.: Михайловский В. Нерукотворный образ Спасителя в домике Петра Великого в С.-Петербурге. Спб., 1914. С. 5–6. {комм. сост.}

Внутри домика содержится ряд реликвий, связанных с его хозяином, некоторые из них сделаны, согласно преданию, царем-плотником. Славу домика среди населения поддерживает икона Спаса, принадлежавшая Петру. Она представляет собою образец той живописи, которая в эпоху Алексея Михайловича развивалась на смену старой школы. Некоторые приписывают ее Симону Ушакову. [108] Мы легко отметим характерный для этой школы лик, трактуемый достаточно скульптурно и «реалистически». Если правда, как утверждает традиция, что это была наиболее любимая икона Петра, то нам представится такой выбор понятным.

108

Ушаков Симон Федорович (1626–1686) — живописец; сочетал традиционные приемы иконописи с объемной светотеневой лепкой формы. {комм. сост.}

После осмотра домика можно привести справку об его возникновении. Еще до основания крепости, во время осады Ниеншанца, Петр согласно легенде посетил березовый остров, срубил ракитный куст и повелел на этом месте строить себе хоромы. [109]

Постараемся теперь по возможности восстановить его облик, современный Петру по гравюрам. На середине крыши помещалась небольшая мортира, а по бокам ее на углах крыши — разорвавшиеся бомбы. То и другое вырезано из дерева и раскрашено. Оконные ставни и двери были также расписаны различными узорами. В домике не было и следа роскоши. Все было здесь «на скорую руку». Если мы и отмечаем некоторые следы убранства, то они отличаются чертами какой-то детской наивности.

109

Петр согласно легенде… срубил ракитный куст и повелел на этом месте строить себе хоромы. Источником легенды является текст XVIII в. «О начатии и здании царствующего града С.-Петербурга» (Рус. архив. 1863, № 10/11. Стб. 834); фрагмент о постройке домика Петра процитирован также в использованной Анциферовым книге Г. А. Немирова «Троицкий собор» (С. 34). {комм. сост.}

Здесь можно вспомнить образ жизни Петра, дать характеристику его дня: домашних его обычаев, меню его стола, трудов его, проулок, пирушек, забав, приемов иностранцев, всего, так или иначе связанного с этим домиком, единственно уцелевшим жилищем начального Петербурга, временной резиденцией всероссийского самодержца.

Поэт Сумароков написал обращение «К домику Петра Великого:»

В пустынях хижина состроена сия:Не для затворника состроили ее.В порфире, с скипетром, с державой и коронойВеликий государь имел жилище в оной.Льзя-ль пышный было град сим домом обещать?Никто не мог того в то время предвещать,Но то исполнилось: стал город в цвете,Каков сей домик мал, так Петр велик на свете. [110]

110

«В пустынях хижина состроена сия…» и т. д. — ст-ние А. П. Сумарокова «К домику Петра Великого» (1756) (с неточностями). {комм. сост.}

Образ домика вызывает представление об отшельнике, обитающем в нем. Но в нем жил первый император. В этом контрасте — особенность эпохи.

Осмотром этого маленького домика, который приоткрывает нам уголок исчезнувшего Петербурга со всем своеобразием оживлявшего его некогда быта, закончим экскурсию.

Для заключительной беседы спустимся на ступени пристани с манджурскими львами. [111] Она в двух шагах от домика. На берегу Невы еще раз оглянемся на пройденный путь.

111

с манджурскими львами — Маньчжурские львы — изваяния мифологических существ «ши-цза» (львы-лягушки), привезенные из Маньчжурии в 1907 г. и установленные на Петровской набережной. {комм. сост.}

Город, насаженный на Городском острове у Петропавловской крепости, не пустил глубоких корней. Здесь не произошел обычный процесс роста города вокруг первоначального ядра, сопряженного с внутренними перестройками, согласными с требованиями времени. Здесь первоначальное насаждение совершенно исчезло. Причина этого заключена в перенесении «ядра». Последовала неудачная попытка поместить его на стрелке Васильевского острова, превращенного в Северную Венецию. Ядром Петербурга сделалось Адмиралтейство, стянувшее к себе бесконечные «перспективы» города. Северная Пальмира пышно разрослась. На старом месте остался только маленький деревянный домик, заботливо прикрытый футляром.

Петербург, возникший при полном свете исторического дня, произвел неизгладимое впечатление на свидетелей его сказочно быстрого роста. Это удивление создало благодарную почву для зарождения легенд.

Петр, руководитель русской государственности «в ее минуты роковые», [112] превратился в титана, в полу-бога, сотворившего из небытия город. О нем говорили:

иде же бог хощет побеждается естества чин. [113]

112

«в ее минуты роковые» — парафраз строки из ст-ния Ф. И. Тютчева «Цицерон» (1829). {комм. сост.}

113

иде же бог хощет побеждается естества чин — слова, приписанные царевичем Алексеем на допросе дьяку Н. К. Вяземскому. {комм. сост.}

Как над Ромулом в момент основания вечного города парили коршуны, так над Петром при закладке Петропавловской крепости парил орел. Домик основателя Петербурга с образом Спаса сильно действовал на воображение населения и превратился в особо чтимую святыню. Так в Риме в продолжении веков поддерживался domus Romuli. [114] Дальнейшая судьба развила этот мифический элемент, который получил свое классическое выражение в Медном Всаднике Пушкина.

Здесь был изложен план сложной экскурсии. Она распадается на три части: 1) Вышка, 2) Петропавловская крепость, 3) Начальный город и домик Петра Великого. Ее общая тема — «Начало Петербурга» — дает две задачи: 1) она демонстрирует обильный материал, составляющий прямое содержание темы (дельта Невы, крепость, домик Петра); в этом отношении она входит в цикл экскурсий на тему «рост города». 2) Она задается целью решить вопрос о характере роста Петербурга, сопоставляя его с типом роста древне-русского города, и таким образом комментирует эту социологическую тему.

114

domus Romuli — дом Ромула (лат.) — круглая плетеная хижина (IV в. до н. э.), одна из святынь Рима; расположена на Палатине, рядом с храмом Сивиллы. {комм. сост.}

В виду этого, в ней такое большое место занимает лекционный элемент, как во всех экскурсиях комментирующего характера.

Разработанная экскурсия требует применения разнообразных приемов.

1) Выделение и разбор экскурсионного материала (аналитическая и синтетическая разработка зрительного материала).

2) Справки, дающие сведения, которые не могут быть получены из зрительных впечатлений.

3) Реконструкция разрушенных и видоизмененных памятников с использованием старых изображений.

4) Оживление прошлого при помощи восстановления картины былой жизни при содействии историко-топографического чувства.

5) Прием моторного изучения.

Сложность экскурсии делает ее несколько перегруженной и разнообразием затронутых вопросов и разнохарактерностью материала. Но разделение ее на три части и яркость впечатлений облегчают ее проведение.

II. МИФ О «СТРОИТЕЛЕ ЧУДОТВОРНОМ»

(экскурсия по «Медному Всаднику»)

Была ужасная пора…

Об ней начну повествованье

И будь оно, друзья, для вас

Вечерний, страшный лишь рассказ,

А не зловещее преданье… [115]

115

«Была ужасная пора…» и т. д. — вариант заключительных строк «Вступления» к «Медному всаднику», в беловом автографе с пометами Николая I; текст опубликован в книге: «Медный всадник: Петербургская повесть А. С. Пушкина / Ил. Ал. Бенуа. Ред. текста и статья П. Е. Щеголева. Спб.: Ком. популяризации худож. изданий, 1923. С. 20. {комм. сост.}