Быль о полях бранных
Шрифт:
Правда, Золотая Орда была уже не та, ее раздирали междоусобные распри. Да и Русь кое-чему научилась.
С середины XIV века Московское княжество стало самым густонаселенным, искусным в ремеслах и торговле, имело могучую армию, решительных и смелых полководцев. В 1361 году Москва впервые на Руси после татаро-монгольского нашествия отчеканила собственную серебряную монету — деньгу!
Впервые же в 1375 году Дмитрий Иванович Московский военной силой вернул себе ярлык на Великое Княжение Владимирское, отобрав его у Тверского князя Михаила Александровича. Тем властитель Москвы дерзко попрал волю самого Султана Золотой Орды!
Тогда почти вся Русь встала под стяг Дмитрия Ивановича, и Тверь увидела
— Иго иноземное начинает рушиться там, где хотя бы один невольник не побоится стать свободным человеком, когда он в лицо самой смерти без страха глянет и не отступит! — любил говорить Дмитрий Иванович, а он знал, что говорил.
Великий Князь Московский и Владимирский был разносторонне одаренным, постиг премудрость нескольких языков, читал греческие и латинские книги. Он многое знал о деяниях великих полководцев прошлого, старался применять их боевую науку на практике. Интерес его ко всему новому и позабытому старому не ослабевал никогда.
— Почему Святослав Киевский побеждал всех врагов? — спросил он однажды воеводу Боброка.
— Потому что пешая рать князя-витязя была хорошо оружна и ведала боевой строй. Потому что Святослав Игоревич держал позади переднего ряда щитоносцев лучников могутной силы, кои истребляли врага еще до подступа его к щитам русским. Потому что четыре ратника в глубине стены богатырской держали одно мощное копье, а четыре мужика легко опрокидывали даже тяжелого комонника. А ежели они вчетвером держат древко одной рогатины [116] , то воины сии должны уметь и ходить и бегать в ногу... И нам тому же пешцов своих научить надобно, тогда и мы любого врага одолеем. И еще, следует не только не подпускать степняков к стене ратной, но и не дозволять им поражать наших воинов стрелами. А этого можно достигнуть только тогда, когда дружины и ополчение защищены доспехами крепкими...
116
Рогатина — длинное, до 8 метров, копье с мощным стальным наконечником; охотничье копье против крупного зверя.
— Доспехов для всех накуем. И мастера и железо у нас для этого есть, — задумчиво сказал Дмитрий Иванович. — Но как поведал мне Родион Ослябя, в битве на реке Пьяне он самострелами так и не подпустил комонников Арапши-хана к щитам русским. И стрелы ордынские до ратников его ни разу не долетели.
Великий Князь подошел к стене, снял с деревянного гвоздя арбалет, дернул тетиву стального лука, и она зазвенела гусельной струной.
— Одно плохо, — продолжал он. — Так скоро, как из лука, из него не стрельнешь. Снаряжается долго.
— Поедем к Звенигороду, — предложил Боброк. — Я тебе покажу кое-что...
По дороге воевода напомнил Великому Князю, как семьдесят шесть лет назад на реке Лис английская пехота наголову разгромила рыцарское конное войско французов. И главную роль в той битве сыграли фламандские лучники и арбалетчики.
— Тогда, в лето шесть тысяч восемьсот десятое [117] , при граде Кортрейке те пешцы и пяти десятков смердов не потеряли, а князей франкских полегло от стрел видимо-невидимо.
117
В 1302 году.
— Слыхал, — ответил Дмитрий. — Знаю и то, как при граде Кресси [118] , тоже во Франкии, за четыре лета до моего рождения, пешцы аглицкие снова побили рыцарей. А потом около Пуатье все повторилось [119] .
— Да, пехтура теперь по всей Европе рыцарей бьет. Больно уж обидно князьям Франкии и иных земель, когда их простые смерды и горожане с коней ссаживают стрелами железными.
— Это у них есть, обида-то! — рассмеялся Дмитрий Иванович. — Да и спеси — хоть взаймы бери. А вот ума, чтоб додуматься побеждать...
118
В 1346 году английские лучники и арбалетчики буквально расстреляли рыцарей французского короля Филиппа VI.
119
В 1356 году при Пуатье французы снова были разбиты.
Кони вынесли военачальников на утоптанное поле перед небольшой крепостью. Тотчас заиграли рожки, громыхнули барабаны, и мгновенно на плацу выросла стена из больших миндалевидных червленых щитов, за которыми виднелись островерхие блестящие стальные шлемы и лес длинных копий.
Этому Дмитрий Иванович не очень изумился. А вот тому, что по особому сигналу впереди щитоносцев образовалось еще два ряда ратников, удивился несказанно. Удивился необычному строю. Передний ряд лежал с самострелами в руках, укрывшись позади воткнутых в землю коротких щитов. А каждый воин второго ряда стоял на одном колене с могучим луком, готовым к действию: щиты, за которыми они укрылись, были вдвое выше, чем у лежащих арбалетчиков, но намного короче, чем у щитоносцев позади них.
— Почему эти лежат? — спросил Князь. — А как же они тетивы натягивают?
— А ты глянь.
Дмитрий Иванович соскочил с коня, подошел к ратникам и увидел, что кольца самострелов, в которые воины обычно вставляют носок ноги при натяжении тугой тетивы, теперь зацеплены за колышки, вбитые в землю. Стало ясно, как лежащие стрелки снаряжают арбалеты.
Стоящие каждый на одном колене, как уже сказано, были лучниками. Но какие это лучники! Богатыри! Косая сажень в плечах и силищи неимоверной!.. А луки?! Простому ратнику нечего и пробовать осилить тетиву такого метательного оружия! Под стать лукам и стрелы — наконечники не менее трети фунта весом!
— Мудро! Молодцы! — воскликнул Князь. — А ну, пусть покажут мне, на что способны!
Боброк подозвал тысячника:
— Давай!
— Разом стрелять или?..
— Разом!
Командир вырвал из ножен меч, крутнул им над головой. Заиграли рожки особым образом, стремительно как-то, и живая стена ратников извергла из себя густое быстрое облако. Оно будто срезалось на деревянных щитах, которые сейчас служили целью. Покамест передний ряд, стоящий за большими щитами, наклонился одновременно, чтобы вставить носки сапог в кольца арбалетов и рвануть на себя тугие тетивы, мгновенно произвел залп второй ряд копьеносцев. А пока это происходило, лежащие ратники уже были готовы к стрельбе...
Лучники же сыпали тяжелыми длинными стрелами не останавливаясь...
Железные арбалетные болты и оперенные спицы со стальными наконечниками извергались из стены так плотно и без видимых перерывов, что Дмитрий Иванович аж присел от восхищения. Такая скорострельность его поразила. Да и точность стрельбы тоже. Деревянные мишени в трехстах саженях от ратной стены почернели от засевших в них метательных снарядов.
Стрельба продолжалась без перерыва минут десять. Великий Князь опытным умом полководца зримо представил себе, что происходило бы там, на месте мишеней, с ордынской конницей.