Была бы только любовь…
Шрифт:
Когда Сьюзи наконец вернулась, Брэйди в конторе не оказалось. Записка на двери сообщала, что он вернется позже. Сьюзи вздохнула с облегчением и накинулась на работу, притворяясь, что ничего не случилось.
Зазвонил телефон. Сьюзи вздрогнула и испытала острое разочарование, когда оказалось, что это не Брэйди. Где же он? Как он? Бросив на стол документы, она заметалась между обоими кабинетами. Телефон зазвонил снова. Карла из аптеки.
— Сьюзи, передашь Брэйди, что его лекарство готово?
—
— Ну, ты же знаешь, он сломал палец.
— Сломал палец?
Сьюзи чуть не уронила телефон. О Господи, она сломала ему палец на ноге. Ее затошнило от угрызений совести.
— Болеутоляющее. Брэйди был утром у доктора Хэллера, и тот позвонил и заказал для него лекарство. Сказал, что Брэйди заберет, но шериф не заезжал.
Добрая старушка Карла, как всегда, держала руку на пульсе Хармони и его обитателей.
— Ты имеешь в виду…
— Я слышала, что он в баре и уже пропустил несколько стаканчиков.
Сьюзи повесила трубку, заперла контору и поехала в аптеку, расположенную на той же улице. Забрав лекарство, она проехала еще три квартала до угла. Одного взгляда ей хватило, чтобы обнаружить Брэйди за столиком в глубине бара. Он сидел, сжимая в руке кружку пива, закинув на столик правую ногу в толстом белом носке.
— Посмотрите-ка, кто пришел! — воскликнул Брэйди, взмахнув рукой. — Присаживайся, дорогая, и выпей со мной.
Дорогая? Он точно пьян.
— Нет, спасибо, — отказалась она. — Я пришла извиниться.
— За что? За то, что поцеловала меня?
Сьюзи нервно сглотнула и оглянулась. Кровь бросилась ей в лицо. Неужели он нарочно повысил голос, чтобы его услышал весь бар?
— Нет. За то, что уронила молоток тебе на ногу.
— Значит, ты не жалеешь, что поцеловала меня? — громко спросил Брэйди, улыбаясь во весь рот.
Ее колени подогнулись, и она упала на стул, надеясь, что Брэйди перестанет делиться воспоминаниями со всем миром.
— Не могли бы мы забыть о том, что случилось, и поговорить о твоей ноге?
— С ногой полный порядок. До тех пор, пока я на нее не наступаю.
— Как ты сюда пришел?
— Не помню.
— Как доберешься до дома? Брэйди пожал плечами.
— А кто собирается домой? Там никого нет.
Брэйди Уилсон, убежденный одиночка, говорит, что не хочет домой, так как там никого нет?
— Тебе не кажется, что хватит пить? — спросила Сьюзи, заметив на столике полдюжины пустых кружек.
Он отрицательно замотал головой и снова отхлебнул темного пива.
— Я пришла только для того, чтобы отдать тебе твое болеутоляющее, но не оставлю тебя здесь в таком состоянии.
В конечном счете это ее вина. Она уронила молоток на его ногу. Он переживет поцелуй, но как быть с его сломанным пальцем?
— Пошли. — Сьюзи поднялась. — Обопрись на
Брэйди опустил ногу на пол, и Сьюзи помогла ему встать. Он обвил рукой ее плечи и заковылял на улицу, тяжело опираясь на нее. Сьюзи открыла дверцу. Брэйди с трудом втиснулся на пассажирское сиденье, согнул ноги, лицо его исказилось от боли.
Сьюзи представила, как Брэйди в своем большом доме не может добраться до кухни, с трудом ковыляет в ванную… И все это из-за того, что она сломала ему палец!
— Может быть, тебе лучше поехать ко мне?
Брэйди опустил боковое стекло, подставил лицо прохладному вечернему воздуху, почувствовал, что начинает трезветь. Поехать к ней домой? Если он не мог оторваться от нее в конторе, что произойдет в ее доме?
— Лучше не надо.
— Тебе не следует оставаться одному. Кроме того, я несу ответственность за то, что случилось.
— Не сомневаюсь, — сказал он, пытаясь разглядеть в полумраке ее профиль.
— Я говорила о молотке.
— А я говорил о том, что ты меня поцеловала.
— И ты еще смеешь повторять, что я тебя поцеловала! Ты, кажется, забыл, что сам начал. Ты первый меня поцеловал.
— Я не забыл. — Одно воспоминание о ее губах, ее прекрасных грудях, прижатых к его груди, возродило неудовлетворенное желание. — И не жалею о том, что случилось. Я жалею, что поставил тебя в неловкое положение.
Сьюзи остановила машину перед домом матери.
— Перестань чувствовать себя виноватой.
— Не указывай, как я должна себя чувствовать.
Через несколько минут Сьюзи вернулась с Тревисом. Увидев Брэйди, малыш завизжал от радости, и, несмотря на боль, Брэйди улыбнулся, вспомнив, как его назвали папой. Дети — чудо. Во всяком случае, этот ребенок. Вообще-то других он не знал. Малышей не интересует, кто кого поцеловал первым и кто в этом виноват. Они просто радуются или печалятся. Если они счастливы, то смеются, а если грустят, то плачут.
Когда они приехали, Брэйди открыл дверцу и выставил ногу. Отстегнув Тревиса от автомобильного сиденья, Сьюзи направилась к дому.
— Не выходи, Брэйди. Я вернусь за тобой.
— Ну вот еще, — пробормотал он, опираясь на дверцу. — Я не беспомощный инвалид, — заявил он, когда Сьюзи вернулась и застала его все в том же положении.
Виновато пиво, решил Брэйди. Он слишком много выпил. И все же он, человек, который никогда ни на кого не полагался, с благодарностью оперся о женское плечо во второй раз за этот вечер. Сьюзи сильнее, чем выглядит. И физически, и эмоционально. Ей приходится быть сильной, иначе одной не поднять ребенка. Он восхищался этим. Его восхищало в ней все. Ее мужество, чувство юмора, доброта. И огромные нежные глаза, и пухлые губы, и длинные ноги…