Была у Егора «Красавица»
Шрифт:
– Не плачь, Мышонок, я буду твоим гидом и переводчиком. И не бойся, рядом со мной тебя никто не тронет. Но английский будем учить, без него здесь нельзя.
Аля с трудом научилась понимать окружающих. Но сама не говорила, стеснялась. Когда, наконец, сказала своё первое слово по-английски – сэнк ю, спасибо, классная дама вздохнула облегчённо:
– Наконец, заговорила наша Немая. Привозят таких неподготовленных детей!
Дружба их была странноватой. Барби сторонилась других девочек и ревниво отгораживала от
«Барби, дорогая, привет! Прошло так мало времени, а я уже скучаю. Куда вы поехали на этот раз? Наверно, в какое-нибудь совершенно необыкновенное место! За мной мама не смогла приехать, а у папы отпуск через месяц.
Меня отправили к дяде Коле, папиному младшему брату в станицу. Оказывается, у меня трое братишек! Я уже гуляла по улице и купалась в реке, называется Дон. Жду письма! Обнимаю. Я».
Как люди жили без Интернета? Не успела оглянуться, от Барби пришёл ответ!
«Мышонок, ну, ты и путешественница! Может, тебя переименовать в Лягушонка? Странно и здорово, что у вас есть Интернет! Тебе не скучно там? Я в деревне никогда не была. Родственники не притесняют, не заставляют нянчить малышню, убирать, готовить, доить корову? Тебе же надо отдохнуть!
Мы живём на самом юге Индии в пятизвездочном отеле. Через неделю полетим в Гонконг и Сингапур. Жалко, что наши родители вовремя не договорились, мы могли бы взять тебя с собой!»
Глава 10
Варя зашла и разволновалась:
– Ты зачем встал, Егор, врач ведь велел полежать хоть недельку!
– Знаешь, так можно и совсем не встать. Понравится! Ты лежишь, Варя вокруг хлопочет…
– Смеёшься! Давай всё же – походил немного, полежи. Походил – полежи. Я так боюсь, что ты упадёшь, не дай Бог!
Боится она! Только она и боится…
Как Варя появилась в его жизни?
Соседский дом долго пустовал после смерти старушки Тихоновны. Сын её жил на Севере, даже на похоронах не был. И вдруг приехал с женой и ребёнком.
Егор познакомился сначала с главой семьи, вышли одновременно из дома. Сосед был крепкий краснолицый мужик лет сорока.
Какое-то время шли рядом, Егор спросил:
– На работу устраиваетесь?
– Надо обжиться сначала, дом в порядок привести.
– По специальности кто?
– На Севере нужно быть на все руки, я и шофёр, и механик, и плотник, и каменщик.
– Такие люди везде нужны. Осмотритесь, приходите к нам на Консервный. Завод огромный, работа всегда найдётся.
– Наработался я, по правде говоря. Но спасибо, надумаю, приду.
– И если нужно что, заходите по-соседски. Не заходил. И на завод не пришёл.
Соседка была почти ровесница их Антону, светловолосая, глаза светлые, то ли зелёные, то ли светло-карие.
Их с Тоней спокойная жизнь на этом закончилась. Пил Тимофей, как говорится, по-чёрному. Дружки завелись, приехал с деньгами, угощал.
В каждом селе, наверно, есть свои праведники, свои грешники, свои хулиганы и пьяницы тоже свои.
До Тимофея самым заядлым был Петро. Найдёт какую-никакую работёнку, в станице всегда можно. На бутылку заработает или заплатят самогоном, местной валютой, и готово!
И свела же их судьба с Тимофеем! Сдружились – ближе некуда. Теперь Петру даже работу искать не приходилось, денег на выпивку хватало у Тимофея. Начинали пить с утра, и к вечеру едва стояли на ногах.
Петро после выпивки добрел, лез ко всем обниматься, а Тимофей будто вливал в себя дополнительную дозу злости. Варвара пыталась говорить с ним, пока был трезв:
– Ты же обещал, когда уезжали, хозяйство будет, корову купим! Где та корова? И в доме – ни за холодную воду!
От пьяного пряталась, но находил, бил смертным боем.
Егора дома не бывало допоздна – то на заводе, то на рыбалке. Тоня места себе не находила. Однажды, осенью уже, глянула – дверь в их дом закрыта, а на порожке Вася, мальчишка лет девяти. В одной рубашонке, дрожит, обнял себя за плечики.
Увела к себе, за стол посадила. Осматривался светлыми серыми глазами.
– Васенька, чаю налить? Или, может, борщ?
Молчит, смотрит волчонком.
Налила борщ, из тарелки пар поднимается, сметана плавает. Взял всё же ложку. Тут соседка прибежала:
– Вот ты где. А я смотрю… Спасибо вам, но мы пойдём. Заснул он уже, не бойся!
Лет двенадцать было Васе, когда утонул Тимофей по пьяному делу. Как – никто не видел. Пропал мужик, как не было. А через несколько дней нашли рыбаки, вынесло на отмель.
Варя старалась, завела какое-никакое хозяйство. Но корову так и не купила. Тоня жалела её, ставила на крыльцо и молоко, и творожок со сметанкой.
– Зачем вы, тётя Тоня, я же работаю, могу взять в магазине.
– В магазине чего другого возьмёшь.
А так – и огород, и птица, даже кабанчик.
Васька без отца совсем от рук отбился. На мать кричал не хуже отца. Звали его теперь Воробей, и друзья были, Игнат с Пашкой. Ни учиться не хотел, ни работать.
Однажды увидел Егор – замахнулся на мать. Прибежал, скрутил мальчишку.
– Не имеете права! – кричал Васька. – Вы мне никто!
Вот уж, правда – и бандиты свои в каждой станице. Шли по улице втроём, встречные станичники на другую сторону переходили. А если по проезжей части, ни мотоциклу, ни редкому автомобилю дорогу не уступят – казаки идут!