Была у Егора «Красавица»
Шрифт:
Институт одолел, когда Антон пошёл в первый класс.
Следующую зиму провозился в сарае со столяркой, к весне собрал палубные надстройки.
Выкрасил катер белым, красным и синим, старое название убрал и написал по трафарету – «Красавица» на бортах и на спасательных кругах.
Ахнули мужики:
– Красавица!
Егор вздохнул и отвёл взгляд от воды. Опять память увела далеко в прошлое. Оглянулся – к нему бежала Варя, соседка.
– Егор, там оценщик приехал, тебя спрашивает.
– Я на своих троих буду сто лет добираться. Попроси подождать и разыщи Матвея, пусть приедет как можно скорее.
– Бегу, Егор, бегу.
И вправду побежала, хотя и стара уже для таких пробежек и полновата. Вот у Тони до самого конца была почти девичья фигура, несмотря на Антона и нелёгкий деревенский труд.
Оценщик – молодой морячок. Впрочем, для него теперь все молодые.
– Егор Иванович, мне бы катер посмотреть и документы.
– Документы – сейчас, здесь они у меня, и катер покажем, подъедет человек.
– Шестидесятого года, ничего себе!
– Да он после капитального ремонта, увидите сами. А вот и Матвей, Знакомьтесь. Покажи человеку «Красавицу». Заодно и сам посмотришь, что к чему. Ключи привезёшь, когда закончите.
Ждал Матвея, волновался. Как оценят «Красавицу»? Вдруг испугаются мужики, не потянут, и уйдёт она неизвестно куда!
Пришёл Матвей. Мял фуражку, в глаза не глядел.
– Где оценщик?
– Спешил он, отвёз на станцию.
– Что, дорого?
– Дорого. Два миллиона.
– Не потянете?
– Дай подумать, дядя Егор. Потолковать с мужиками, цена нешуточная, но она того стоит. Неделя-другая погоды не сделают, а мы с кредитами узнаем, по сусекам поскребём у себя и у родных.
– Добро, Матвей, буду держать оборону.
Глава 5
Мама не смотрела на Ромку, поставила тарелку борща со сметаной, хлеб. Его пекли в станице особенный, ничего вкусней не пробовал. И борщ мама варила отменный, донской, как бабушка и прабабушка, наверно.
Ромка сказал ей:
– Если хочешь, лето побуду здесь, помогу, что скажешь. А к школе уеду в город. Может, подождёшь с переездом?
У Даши была своя правда, она хотела через много лет вернуться домой! А Ромка, мальчик, сынуля, вдруг качает права. Какая разница, в городе обычная школа, и здесь – вон какую отстроили на месте старой, где и она училась, и мама работала всю жизнь.
И отец был директором после войны. А потом, к удивлению всей станицы, женился на молоденькой учительнице русского языка и литературы, что прислали по распределению.
Даша хорошо помнила отца, хотя семь лет ей было, когда его не стало. Догоняла война своих солдат.
Наталья Ильинична стала на его место…
– Девять дней пройдёт, Нюра обещала узнать с работой, если возьмут дежурной, как она, уволюсь немедленно. В школу тебя определю. Надо прибиваться к какому-то берегу. Дом крепкий, поправить только, и земля – километр чернозёму вглубь.
У Ромки голова шла кругом. Как это – всё бросить, школу, друзей, секцию гребли! В городе приходила с дежурства, с ног валилась. А тут собирается между дежурствами целое хозяйство завести.
Ему-то что, всего год до Мореходки. А если не примут? Но готовились же! От матери отказу не было, тянулась, подрабатывала, лишние дежурства брала, уколы делала по домам, чтобы англичанка занималась с ними по-взрослому.
Это было его любимое слово, а раньше было любимое слово отца. Нелепо погиб, сбил пьяный водитель на грузовике. Мотоцикл – всмятку, отца не видел больше, в закрытом гробу хоронили.
Маму Ромка жалел, мог приготовить какую-то еду к её приходу, пропылесосить, посуду помыть. С родительских собраний она приходила счастливая, хвалили Ромку.
На яхт-клуб денег не собрали, правда, ходили всей командой бесплатно на греблю в Мореходку. А теперь что?
Надо что-то решать, и решать по-взрослому.
Девять дней отметили скромно, только соседи и учителя из школы. И утренним автобусом Даша уехала в город.
Ромка до обеда окучил картошку и собрался на Дон.
И тут возле соседских ворот остановилась большая белая машина. Дядя Коля вышел, открыл дверцу:
– Аленька, вот мы и дома!
Выпорхнула тоненькая девочка в обтянутых джинсах и футболке. Тёмные очки, светлый хвостик волос из-под бейсболки. И замерла.
Было от чего! К ней бежали Вовка и Витька, пяти и шести лет, и тётя Нюра с Олежкой на руках. Мальчишки остановились в двух шагах, а тётя Нюра обняла девочку свободной рукой:
– Приехали! А мы ждём, ждём! Ну, пошли в дом! Коля, вещей много?
– Да нет, чемодан да рюкзачок. Идите, я машину поставлю.
Между бабушкиным участком и соседским был только невысокий штакетник от живности, а для людей даже калитка имелась. Он смотрел издали, как девочка вышла во двор в лёгком сарафане и тапочках. Мальчишки на траве возились с какой-то игрой, малыш лежал в коляске.
Девочка была не похожа на его одноклассниц, чем – не смог бы объяснить, разве что не выставляется, не строит из себя.
Очень хотелось подойти и познакомиться. Но как? Просто голову сломал, ничего не мог придумать.
Вот завтра тётя Нюра уйдёт на дежурство, дядя Коля увезёт мальчишек в садик, младшего в ясли, и девочка, по идее, останется одна. Тогда, может быть…
И вдруг тётя Нюра подошла к штакетнику:
– Рома, Ромочка! Можно тебя на минутку? Ты не очень занят?
– Нет, а что?