Были – небыли
Шрифт:
Передаем с тобой вдвоем.
Они передадут уж внукам.
Словно в сказке, в чудесном кино –
Шум прибоя в степном просторе.
Хоть мальчишкой я не был у моря,
Шум прибоя я слышал давно.
Крики чаек и зелень волны…
Рыбаки
А сегодня рыбачьи челны
На приколе в песчаной могиле.
Сорок лет пролетело всего-то –
Не века, но за эти-то годы
Будто выпил с похмелья кто-то,
Как рассол, эту чистую воду.
Рукотворное ль это горе,
Иль таков был замысел Божий –
Умирает прекрасное море,
Ну, а с морем – деревни тоже.
Но я видел, как утица серая
По песчаным качалась волнам,
Значит, скоро – и я в это верую –
Шум прибоя вернется к нам.
Вот опять зовет дорога
На весеннюю охоту.
Пусть весною грязи много -
Много и еще чего-то.
Вечер. Капля водки в кружке
И закат нам греют душу.
А вокруг поют лягушки -
Не слыхал я песни лучше.
И залетная утица
Манит селезня с собою.
Посмотри, как любят птицы -
Хороша весна любовью.
Спрячь ружье. Теперь немного
Помолчи, налей мне водки.
Слушай, как зовет дорога
На весеннюю охоту.
Бодрит с утра
Дымок костра.
Стук топора
Бодрит с утра.
Не донимает мошкара,
Попил чайку – идти пора.
Ружейной смазкой пахнет ствол,
И – тишина, и – я пошел.
Над окопами нависла тишина,
Словно мир вокруг, а не шумит война, –
Иль контузило меня,
Или просто нет огня –
Тишина. Тишина. Тишина.
Кругом поля без края,
И рощица в дыму.
За что воюем – знаю,
Не знаю, почему.
Друг-товарищ за пригорочком лежит.
Может – спит товарищ, может быть –убит,
И не наша в том вина,
И звенит, звенит она –
Тишина. Тишина. Тишина.
Уж на исходе силы,
Иссяк боезапас…
Давно все это было,
Но будто бы сейчас.
* * *
А окопы все полынью поросли –
Этой горечью разорванной земли.
Шумом той войны полна,
Здесь гремит она одна
Тишина. Тишина. Тишина.
На работе, в метро – отовсюду
Разговоры досужих людей,
Что такой-то – подлец и Иуда,
Ну, а этот – так вовсе злодей.
А казалось бы – так начинали!
Сами выбрали новую власть;
Рьяно взявшись за дело вначале,
Все равно эта власть зажралась.
Черт с ней, с властью, – другая приходит
К нам в Россию большая беда -
Разложенье, бесчестие – в моде,
Нету чести, любви и стыда.
Что любовь, если деньги – награда,
Что стыдиться, коль водкой залит, -
Ничего-то парнише не надо,
Ни о чем-то душа не болит.
Где же выход? Не знаю. Мне больно,
Ведь и сам ин-да выпить люблю,
Но березку, но степи привольные
Никогда не продам, не пропью.
Может, строки мои и пристрастны,
Может, зря ярлыки я леплю,
Но – мне страшно, отчаянно страшно,
Потому что Отчизну люблю.
* * *
Кровью пишем мы, кровь воспевая,
Кровь в стаканах, и кровь на руках -
Жизнь кровавая наша такая,
И сегодня здесь бал правит страх.
Страх – что сделал не то, что надо,
Страх – что слово сказал не то, -
Мы любому рассвету не рады -
Страх устроил из жизни лото.
Нам осталось не так уж и много,
Но так хочется, чтобы успеть
Сыну верную дать дорогу
Прежде, чем лебединую спеть.
На чужом берегу – от разрывов ни зги,
Зацепился там взвод Клептунова.
Связи нет, и приказ: хоть и лупят враги,
Через час связь должна быть готова.
Дан приказ. Нас полвзвода легло, но ползем,
Тянем кабель, одно сознавая:
Там ведь наши ребята лежат под огнем,
Берег наш от врага защищая.
Лейтенант – девятнадцать ему – молодец,
Бой толково ведет, дело знает.
Вижу – виллис штабной, подполковник-стервец:
– Почему связи нет?! Расстреляю!
Я – в охапку и в виллис его, подмигнул
Шоферишке – тот свой оказался,
Он баранку свою побыстрей крутанул
И погнал. Я за кабель вновь взялся.
Нам работалось трудно – фашист все мешал,
Но достали до Клептунова.
Тут из штаба звонок: “Что у вас за скандал?”
Лейтенант наш в ответ: “Связь готова!”
Лейтенант наш теперь – старшина:
Подполковник уж тот расстарался.
Но и орден дала лейтенанту страна
За живых. За тех, кто остался.
Пусть живет командир наш сто лет,
Подполковник судить был не вправе -