Былое без дум
Шрифт:
Народ верит ему и его любит. Что такое народ, никто толком не знает, но я знаю, что народ его любит. Ведь это он первый открыл населению глаза на самое святое - на климат, сказал: "У природы нет плохой погоды", и народ поверил Рязанову и с меньшей подозрительностью теперь слушает прогноз погоды.
Эльдар физически не может сидеть без дела. "Все!
– говорит он мне по телефону.
– Устал, нет сил, простужен, давление, посижу тупо на даче"... И через пару дней на его письменном столе появляется новая повесть. Он любопытен и любознателен. Он ходит в театр! Просто садится с Ниночкой в машину, и они едут в Москву (они постоянно живут на даче) на премьеру. Уникальное явление среди
Засидевшись без любимого телепребывания, он сразу сделал несколько неожиданных передач - ярких и самобытных. Как это могло прийти в голову взять под мышку Григория Горина и прочесать с ним старый Арбат, "вскрыв" всю подноготную перестроечного "Монмартра по-московски", или заарканить сразу "восемь девок", да еще каких "девок", и попытаться понять, что есть "звезда" в наше время и на наши деньги. Вообще, когда сегодня на наших телеэкранах гуляет сонмище мыслителей, ценителей и бичевателей, появление фигуры (не тела, а фигуры) Рязанова - это само по себе значимо. Ведет ли он кинопанораму, беседует ли с хиппи на улице, мучает ли любимых актрис, ему верят, ибо он имеет на это право, право, заслуженное годами.
На съемочной площадке Эльдар царь и Бог, но царь доступный и Бог добрый. Он начисто лишен фанаберии, он слушает и прислушивается, он верит артистам и любит их. Любит преданно и долго. Недаром, если вспомните, круг "его актеров" очень узок, несмотря на то, что снял он достаточное количество шедевров. Он моногамен в любви, и это, наверное, охраняет его от творческой распущенности. Меня всегда тянет к нему, мне с ним уютно и спокойно, я всегда жду их с Ниной звонка, чтобы услышать: "Приезжайте скорее, мы соскучились - вы одна из немногих пар, в которой мы одинаково любим обоих, это замечательно, приезжайте скорее!"
И на букву "ш" у нас с Шурой есть святые номера телефонов.
ШЕЕР
В поисках героев будущих очерков почти каждому пишущему приходится иногда преодолевать сотни километров. Таковы условия профессии. Между тем рядом с нами живут люди, с которыми мы общаемся ежедневно. С которыми дружим. Которых любим и ценим, не подозревая, что они-то и есть самые настоящие герои. И происходит так потому, что в поисках чего-то сверхъестественного у нас постепенно вырабатывается поверхностная дальнозоркость при полной внутренней близорукости.
Адриенну Сергеевну Шеер я знал немногим более двадцати лет. Нас познакомил в ВТО Юлий Германович Шуб.
– Адриенна Сергеевна, прошу вас оказать внимание нашему гостю и практиканту. Помогите посмотреть спектакли.
– Ну, пошли ко мне, будем думать, - сказала Шеер.
Мы спустились за кулисы Дома актера. Один из трех столов в этой небольшой и всегда уютной комнате принадлежал моей новой покровительнице. Телефон звонил, когда мы еще только входили. Адриенна Сергеевна очень обрадовалась этому звонку, кого-то благодарила, что-то записывала, затем смотрела в какую-то немыслимую записную книжицу, где собраны телефоны всех актеров и режиссеров Москвы, а также музыкантов, певцов, эстрадников, поэтов, докладчиков, драматургов и критиков, независимо от их положения; это нужно, чтобы помочь кому-то найти кого-то.
– Так, теперь займемся с вами. Что вы хотите смотреть?
Не успел я и рта открыть, как снова зазвонил телефон.
– Извините, это по вопросу сегодняшнего вечера, - объяснила мне Адриенна Сергеевна. Разговор оказался не очень приятный: кто-то неожиданно заболел, а до начала оставались считанные часы.
– Хорошо, вы позвоните ему сами, а уж потом решим, что делать, сказала Адриенна Сергеевна.
– Так что вы хотите посмотреть?
И снова звонок. И так почти до самого вечера.
– Знаете что: оставайтесь, а потом приходите сюда, и мы обо всем спокойно поговорим.
Вечер был сказочный. Мастера старшего поколения выступали с личными воспоминаниями о Николае Мариусовиче Радине, о котором я знал прежде очень немного. Ведь книга о нем вышла спустя несколько лет. Театральная Москва двадцатых-тридцатых предстала во всем великолепии. Это был один из тех вечеров, которые запоминаются на всю жизнь. В ту пору я не мог и предположить, что сочинила, поставила, организовала и провела его Адриенна Сергеевна. И что каждый месяц ей нужно было по меньшей мере сделать еще несколько вечеров, один не похожий на другой, пять-шесть премьер в месяц. И каждая - на одно представление. Иногда она придумывала и тему. Чаще тему ей предлагали. В первом случае все проще. Во втором - бывали сложности.
Как сейчас помню, вызывает ее Александр Моисеевич Эскин, директор-распорядитель Дома актера, и сообщает, что ему по секрету сказали, кто получает в нынешнем году Ленинские премии. Официально объявление будет сделано через неделю, но вечер надо готовить немедленно. С кем-то из будущих лауреатов Эскин уже сам договорился, Адриенне Сергеевне нужно лишь получить фрагменты фильмов, оформить сцену, заказать угощение, сговориться о машинах. Посмотрела Адриенна Сергеевна список и сказала, что она все сделает, но вот один фильм ей не нравится и она заказывать его не станет.
– В таком случае я все сделаю сам, - сказал Эскин.
И она ушла. Не то чтобы с обидой. В конце концов, Эскин мог ведь и приказать ей или перепоручить этот вечер Галине Викторовне Борисовой, еще одному его верному оруженосцу. Но он не стал этого делать. (В скобках замечу, что в данном случае Шеер была абсолютно неправа: решения Комитета по Ленинским премиям не подлежали обсуждению, тем более что речь шла о замечательном фильме.)
Адриенна Сергеевна обычно ревностно относилась к чужому замыслу. Нет, она не была завистлива, упаси Бог! И умела восторгаться и плакать от счастья. Но в первый момент, когда вы что-то предлагали ей, требовалась некоторая осторожность. До того, как вы по-настоящему не увлечете ее своей идеей, пока она сама не прочувствует ее, рассчитывать на поддержку не приходится. Но после этого Адриенна Сергеевна способна горы своротить. Ну что там Геракл в сравнении с этой маленькой, хрупкой, всегда изящной женщиной? Она и его могла бы заставить сделать все, что считала нужным. А как же! Так что к ней нужен был особый подход. Или особые обстоятельства.
У нее был хороший вкус. Она всегда чувствовала стиль вечера. Конечно, человек Адриенна Сергеевна была нелегкий, но настоящий. Почти ровесница века, она родилась в Москве, в буржуазной семье. Обратите внимание: не в семье мещан или служащих, а в буржуазной. Двенадцатилетняя девочка-гимназистка - в Милютинском переулке находилась французская гимназия Святой Екатерины при французском костеле, руководимая французскими монашенками, - вдруг объявила, что Бога нет. В 1917-м, после революции, она уходит из родительского дома, снимает комнату, дает уроки французского и тут же поступает на курсы машинописи. Затем работает в Госбанке, ВСПХ, издательстве Всеобуча, в журналах "Драматургия и театр" и "Интернациональный театр". Должности не самые главные: машинистка, секретарь, метранпаж. Но зато с какими людьми она общается!