Былое без дум

Поюровский Борис Михайлович

Зимние "посиделки" в Доме артистов стали традицией - они чаще летних, весенних и осенних, потому что зимой актив голоднее. Зимнее кормление актива - святая обязанность руководства и организаторов "посиделок". "Сытый актив голодного не разумеет", - говорилось на Президиуме ВТО. Изголодавшийся актив хочет поесть на ночь. Но одним винегретом сыт не будешь - актив, как никто другой, нуждается в духовной пище. У нас есть все для высокоинтеллектуального отдыха ведущих артистов и режиссеров Москвы. Как показала статистика, основанная на многолетней практике "посиделок", испытание временем выдержали лишь немногие аттракционы и шутки, проводимые на наших встречах. Вот они: первое место по популярности и успеху ежегодно имеет аттракцион "съедание серебряной ложечкой яйца

всмятку, стоя на стуле". За последние десять лет соревнований лучшее время в этом показала народная артистка Серафима Бирман, Театр имени Моссовета, Москва. До "того она съедала яйцо за 84 секунды, что на 7 секунд выше рекорда, принадлежавшего Михаилу Михайловичу Яншину. Вот результаты следующего вида популярных актерских состязаний - парное обматывание пипифаксом. В этом состязании лучший результат твердо держится за смешанной парой: народная артистка СССР Юлия Борисова сумела целиком упаковать в пипифакс Кирилла Кондрашина за 1 мин. 18 сек. Это лучший результат с пипифаксом для еще не закрытых театральных помещений.

Или последние результаты в эстафете: съедание миски сметаны без ложки. Лидия Сухаревская вылизала миску сметаны за 3 минуты, опередив обычно хорошо лакавшего Канделаки на полмиски... Удивительного, на наш взгляд, результата добился впоследствии Ростислав Плятт: он съел килограмм хрустящего хлебца за 2,8 минуты и, не запивая, сумел просвистеть "Вихри враждебные".

Все эти достижения радовали, но не должны были останавливать нас в поисках, с одной стороны, а с другой - не предавать забвению уже апробированные аттракционы. Так, например, удивляет отсутствие людей на так полюбившейся нам русской горке с гвоздями в линолеуме. Удивляет молчание по этому поводу на Президиуме ВТО Сурена Акимовича Кочаряна, который добился в те годы удивительной скорости спуска и мог бы совершенствоваться и дальше... Предали забвению прекрасное начинание под девизом "Узнай свою", когда актрис загоняли за стол без мужчин - они садились и покрывались кокошниками, потом запускали мужскую часть, которые по незначительным частям тела, случайно проглядывавшим из-под кокошников, должны были угадать свою партнершу или, на худой конец, жену. После "узнаваний" получалась очень любопытная и откровенная картина парных сочетаний.

Миссия Дома актера состоит в том, чтобы дать активу тот высокий, настоящий интеллекту-альный отдых, который они не могут получить, глядя друг на друга на рабочем месте.

Ледя Утесов! Дядя Ледя! Тщеславный, остро жаждущий - каждую секунду аудитории вокруг себя, мощный и по-детски наивный одесский "лимитчик" в Москве, все время ощущающий нехватку соленого аромата в холодно заторможенной столице.

Ты пишешь, что я долго ломался перед антиюбилеем Утесова. Я не ломался, я сомневался, не понимая термина... Я знал, что когда-то был анти-Дюринг, есть антисемитизм, будут антимиры, но антиюбилей! То есть я, конечно, кокетничаю сам перед собой, чего мы договорились не делать. Я лексически понимал, что "анти" - это против, то есть ты придумал чествование наоборот. А так как придумал это ты, а не я, естественно, меня это раздражало. Но, поразмыслив, я подумал, что если юбилей - это всегда елей юбиляру, то антиюбилей - это хамство не только в адрес юбиляра, но и в адрес окружающих, в том числе и в твой. Меня это устраивало, и я согласился. Такова суровая правда!

Обнимаю тебя!

Пиши!

Александр Анатольевич! Не хочу реагировать на жалкие выпады в мой адрес, ибо мы только в начале пути и надо дружитъ еще страниц полтораста.

ИЗ КОРОЛЕЙ "КАПУСТНИКА" -К АНАТОЛИЮ ЭФРОСУ И ВАЛЕНТИНУ ПЛУЧЕКУ

"Капустники" сразу же принесли Ширвиндту едва ли не главное признание. Тем более что он был не только исполнителем и режиссером, но и автором (или соавтором) всех программ.

Многие сюжеты сегодня, вообще-то, выглядят как невинные забавы. Но в те времена все ведь воспринималось совсем по-другому, будь то "стриптиз по-советски" или колхозная ночная пастораль о яйценоскости.

В первом случае на ширме, под музыку, появлялись интимные детали дамского туалета. В самый патетический момент раздавалась барабанная дробь, и из-за ширмы на авансцену под звуки марша выходила отважная партизанка в валенках,

ушанке и ватнике, с автоматом Калашникова наперевес. Ее в очередь играли Элла Бурова и Майя Менглет.

Номер о яйценоскости вызвал к жизни появление собственного Пиросмани. Он нарисовал кровать с большими никелированными шарами, покрыл ее пестрым лоскутным одеялом, из-под которого торчали ноги супружеской пары. На сон грядущий они вели серьезные производствен-ные споры, для этой цели художник предусмотрел в панно прорези: в них помещались лица и руки артистов Нины Палладиной и Леонида Сатановского.

Особый успех имел номер на внутритеатральные темы. Так был придуман сюжет, связанный со спектаклем "Колесо счастья". Разыгрывался один и тот же фрагмент, показанный в день премьеры, затем вечером 31 декабря и на утреннике 1 января и, наконец, рядовой спектакль на 287-м представлении.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения начальства, стала фраза, произнесенная Шурой в новогоднюю ночь в Доме актера: "Мчится Абалкин на коне с черной сотней на спине". Сегодня не многие уже помнят, кто такой Абалкин, но в 1965 году сей грозный муж руководил отделом литературы и искусства в "Правде", куда он пришел в незабываемом 1949 году, в самый разгар борьбы с космополитами. Эскину эта вольность Ширвиндта едва не стоила должности, которую он с честью занимал почти полвека.

К счастью, жизнь так устроена, что наши потери со временем могут обернуться (и оборачи-ваются!) неожиданными обретениями. Театру имени Ленинского комсомола хронически не везло. Бирман и Гиацинтова через несколько лет после смерти Ивана Николаевича Берсенева вынуждены были перейти отсюда в другие коллективы. Здесь же творилось нечто невообрази-мое. За режиссуру брались все, кто хотел. Какое-то время театром управлял Борис Никитич Толмазов, замечательный охлопковский актер, до этого поставивший в Театре имени Вл. Маяковского пару удачных спектаклей. Однако ставить спектакли и руководить театром - далеко не одно и то же.

Правда, Сергей Арсеньевич Майоров до прихода сюда, на улицу Чехова, долгие годы возглавлял труппу драматического Театра на Спартаковской. Но к сожалению, и у него роман с молодежным театром не сложился. Положение было скверное, хуже трудно себе вообразить. Особенно учитывая успехи действительно молодежного театра "Современник", что в конце пятидесятых начале шестидесятых годов становится самым любимым театром интеллигенции, прежде всего, конечно, студенчества.

И вот в это самое время - шел 1964 год - кому-то пришла в голову мысль назначить главным режиссером Театра имени Ленинского комсомола Анатолия Эфроса. (До того момента Эфрос служил в Центральном детском театре, где поставил "В добрый час!" В.Розова, "Друг Мой, Колька!" А.Хмелика, "Они и мы" Н.Долининой, "Женитьбу" Н.В.Гоголя и другие замечательные спектакли.)

Назначение произвели в середине сезона, что бывало крайне редко: обычно такие дела происходили осенью, в день сбора труппы. Эфрос явился с пьесой В.Розова "В день свадьбы" и несколькими наиболее близкими ему актерами из ЦДТ. Репетиции розовской пьесы начались буквально через пару дней. А на сцене в это время завершил работу Сергей Львович Штейн: он ставил инсценировку повести Бориса Балтера "До свидания, мальчики!". Штейн проработал в этом театре много лет. Его любили актеры за то, что поставленные им спектакли, как правило, имели успех у зрителей. Режиссер и не скрывал, что в своем выборе руководствовался прежде всего этими соображениями. Вот почему он тянулся к комедиям, водевилям, детским музыкальным представлениям, не замахиваясь на "Грозу" или "Гамлета".

Первые дни Эфрос знакомился с людьми, по вечерам смотрел спектакли: он не знал большую часть труппы. Через неделю Сергей Львович сам пригласил нового режиссера побывать на репетиции. Это был черновой прогон первого акта. Все занятые в спектакле ужасно волновались, однако, когда репетиция окончилась, Анатолий Васильевич сказал, что в целом ему все понравилось, но...

И тут-то начались "небольшие" замечания, поправки, подсказки. Правда, все исполнители остались те же, но художника пришлось заменить. Так впервые на афише Театра имени Ленинского комсомола появились имена В.Лалевич и П.Сосунова.