Быт Бога
Шрифт:
Понял, что и ещё кое-что можно сделать… Снять пальто…
Но тут же увидел себя, меня, сидящим на кровати.
Озяб вмиг…
Дрожащей рукой моей достал еле-еле из кармана брюк моих повестку.
Скомканную… Ту…
Развернул: "Вербину Петру Дмитриевичу"… "Шуйцеву"… "10-00"… "209"…
Смотрел долго в стену, замечая, как моргаю моими глазами.
Я… вызывался… на завтра… в соседний кабинет…
Лежал потом долго и пусто. Вспоминал, просто так, что когда упал головой на подушку, шляпа, что ли, где-то покатилась…
Вздрогнуло тело моё – решив, видно, встать… Но я – я вспомнил, что не это надо, а надо – вспомнить
Следил, между тем, как пальцы мои складывают повестку зачем-то прилежно…
Я-то я… А где-то есть и это самое "где-то"…
Где-то что-то было как-то "совершено"… Я материал тот даже не полистал… Кем-то было "совершено", кем-то! И как раз, и притом именно в то самое время… когда Брат был у меня… Когда Брат, когда мой Брат был… тут, у меня, здесь, в Комнате, вон на той кровати!..
У меня, у меня!..
И я – для боли – сел и сразу же – для ещё большей боли, от которой я весь вечер убегал, – опять лёг, лёг…
Но почему-то Брата "дёрнули"…
Тень от фонаря, тень от фонаря…
Брата привезли… Брата "доставили". Утром. В "дежурку". Свищёв – Свищёв "у себя", в кабинете в своём, в его, разбирал дела, материалы. Что с "планёрки" ему… Стал подписывать, кому что… Да! В "дежурку" утром же, утром-то, пришёл и этот, Веретенников, с "явкой" своей, с его… Так что они потом, и Брат, и он, всё и были вместе и вместе!.. Свищёв, чтобы "расписать", глянул, ясно дело, в журнал в свой. Видит, что у меня сегодня "сроков по делам" нету, нету… Только, правда, "человек" есть "за мной" в камере второй день, до четверга. Но это, решил, чепуха, всё-таки не третий день. Да и я печатаю с утра "обвиниловку". И он "подписал" и "тёмное", с "явкой", и материал тот, с Братом, мне… мне…
Ладонь, грудь…
О-о!.. То и другое!.. И привёл сам, из "дежурки", и Брата, и Веретенникова… к Кабинету… Как и всегда и разносит, и разводит… К моему Кабинету!.. Брат редко бывал у меня… Они не знакомы…
Сел я на кровати и увидел, что… глаза мои, ничего не видящие, открыты, и опять лёг, лёг…
Брат… Конечно! Конечно! Брат хотел тут же зайти, войти! А тот, Веретенников, шёл, значит, следом за Свищёвым. И получилось, что Брат, который следом, и Веретенников, который следом, у двери, в двери даже самой – в моей, в моей! – столкнулись. Вышло, будто оба они чуть ли не рвутся в Кабинет… Вот Свищёв и сострил: "К тебе просятся…" Но он, как водится, их обоих остановил, мол, подождите в коридоре, тут, у двери, мол, сейчас он о них скажет. Мне скажет!.. О-о… И дело и материал мне дал, подал, отдал… А что "люди" "по ним" в коридоре, до этого сказал – раз "просятся"!.. И вот… о-о… Брат стоит у двери… моего Кабинета… Ведь материал-то – бумаги-то те, которые он видел у этого у капитана, у Свищёва, – теперь на моём столе, у меня… У брата… Ведь в бумагах этих – и бумага "Протокол доставки" или что-то, мол, есть про него, про Брата… С именем, с именем его!.. И с отчеством. Да и капитан ведь только что сказал, что скажет сейчас о них, о двоих, – и о нём, о нём! – мне, мне… Да и… главное, что главное!.. разве не известно – там, в том мире, где он, Иван, Иван Вербин, – что он, Иван Вербин, сейчас – в "органах", разве не известно это если не всему городу, то, по крайней мере, брату!.. Который сейчас за дверью-то…
Стой! Подожди, погоди…
А я… сначала стал листать – из интереса, из интереса: большое ли оно? – то "тёмное" дело.
Больные, больные…
А Брат – ждёт… И – не заходит… И – о-о! – думает… думает, что я – о-о!.. – что-то… думаю… Думаю что-то о нём… Думаю о нём что-то…
…Мне всегда не хотелось, чтоб обо мне другие узнавали.
Потому я и сам не силюсь других узнавать.
Не хочу, чтоб узнавали…
Не хочу узнавать…
…Брат и хотел бы, может, вот-вот зайти. Хоть он и думает, что я думаю… Хоть он и тщится изобразить, что он понимает, в каком учреждении… Ему, конечно, не терпелось, минута за минутой, лишь показаться!..
Но… я вызвал Веретенникова.
Я, значит, открыл дверь, назвал, значит, "человека" – и в сторону-то, в сторону-то, где Брат, к окну, в тупик этот коридора я не глянул, не глянул… Разве что… дотронул ресницей: тот, второй, что "по материалу", тоже тут… и чуть он загораживает свет из окна…
Ничего не обещал, ничего не обещал…
И уж Брат… После этого – после того, как я вызвал первым не его и даже на него – о-о! – не посмотрел – после этого он, Брат, уж никак не мог ко мне зайти сам, заглянуть сам!..
Веретенникова же я "пригласил" не "работать" с ним, а глянуть на него: не каждый ведь день "явки". А, мол, "человек по материалу" (раз ему свободно дают гулять по коридору) никуда не денется. Выбрать, выбрать решил – и выбрал…
А тут Свищёв – добренький-то какой! – и забрал у меня материал. Бывает. Пересмотрел, знать, свой журнал и "подписал" материал "по Брату" Шуйцеву.
О-о… Может, Брат хоть машинально взялся бы за руку двери моей… но… Шуйцев Брата строго забрал в его кабинет… И Брат – опять же! – подумал (тем более – кабинеты соседние), что это с моего, с моего ведома!..
Посягаю.
Посягай, посягай.
Брата Шуйцев допросил.
Вопрос: что вы тогда-то делали?.. Ответ, разумеется: спал, спал…
Шуйцев – там, где он – Шуйцев, – Брата допросил…
И не допросил даже, ведь – материал, а объяснение простое просто "взял"!
Вопрос, уже глупый: значит, вы там-то в то время не были? Ответ, уже глупый: нет, я там, где, как вы сейчас говорите, я был, в то время не был… Вопрос, всё глупый… Ответ, всё глупый: нет, того, что вы сейчас говорите, я не видел… Вопрос, уже не глупый… Ответ, уже не глупый: почему кто-то говорит на меня, что я где-то был и что-то делал, я не знаю… Так. Той ночью, такого-то числа, я спал дома. Дома ведь?.. Да, дома… Правда, не у себя дома, а у брата дома. У своего родного брата. У моего родного брата.
Конец, конец!.. Всему конец! Свободен, свободен!..
Шуйцев видит, ага, и материал, факт-то, пустяковый – иначе б "доставленного по нему" держали в "зверинце", – да ещё и он, материалишко-то этот, похоже, "тёмный", без "лица"!.. Возни уже много – и всё будет "в корзину"… И – и Брата уже отпустил!..
Всё! Отпустил! Иначе не бывает!..
Ветер, ветер!..
Уже было отпустил… Попросил лишь Брата, чтоб его брат – ну, тот его брат, у которого он спал-то, пришёл к нему, к Шуйцеву. И лучше – сегодня же. Чтобы – на всякий просто-напросто случай! "Подтвердить"…
Иначе не бывает! Не было!..
Написал – под диктовку Брата, – конечно, повестку, адрес и "данные", попросил её передать… Он, Шуйцев, недавно тут "на следствии". Он на "фио" не обратил внимания.
…Новичок – я и сам, бывало, всё повестки, для солидности, пишу: нет бы в первую очередь по телефону "пригласить" – через полчаса "человек" тут.
Вот откуда повестка взялась.
Спросил он, Шуйцев, – потом уж, потом! и просто уж не ради чего! – где, мол, сейчас… его брат-то, тот-то его брат?.. Брат ему: да… на работе…