Быть человеком

— Вы не можете этого сделать! — возмутилась Светлана Петровна.

Она не хотела верить услышанному. Двенадцать лет исследований и экспериментов, всё коту под хвост! А ведь они наконец добились несомненных успехов. Не абсолютных, но перспективы, которые маячили на горизонте, ошеломляли! Медицина и военный потенциал проекта были огромнейшими!

Но главным поводом для возмущения и даже страха Светланы Петровны было то, что она нарушила негласное правило — видеть в объектах исследований именно объекты. Она привязалась к одному из них. Её личная экспериментальная разработка, единственный объект третьей серии. Назвала она его Эрен и любила как родного сына, которого

— Это не обсуждается, — равнодушно отрезал мужчина лет тридцати, его звали Егор Ярославович, и Светлану он раздражал не первый год. — Командование отдало приказ. У вас неделя на то, чтобы завершить все ваши дела, после все объекты проекта «Симбиоз» должны быть уничтожены, а данные переданы в Управление.

— У нас огромный прогресс, у проекта необъятный потенциал! — стояла на своём Светлана Петровна.

— Приказы сверху не обсуждаются, — отрезал Егор Ярославович.

Показалось, ещё немного, и зубы рассыпятся в крошево. Этот тип давно действовал Светлане Петровне на нервы. Сосунок, которому и тридцати нет. Ей самой было сорок семь лет, но все говорили, что и сорока дать нельзя. До Егора связь с командованием осуществлялась через Николая Викторовича. Это был статный пожилой мужчина, очень харизматичный и приятный в общении. Чувствовалось, что он птица высокого полёта, но в то же время никогда не кичился этим, не пытался казаться каким-то небожителем. А из этого молокососа гонор так и прёт.

— Я не позволю вам убить Эрена! — в сердцах выдала она.

— Это вы об единственном объекте третьей серии? — прищурился Егор Ярославович. — Ваши отчёты указывают, что он получился неудачным. Управлению не нужен уродливый монстр.

— Эрен не монстр! — горячо возразила Светлана Петровна.

— Объект серии три, кодовый номер три-один, не способен к смене облика. Выказывает средние умственные способности. Склонности к агрессии нет, но изучено это поверхностно. Мышечный потенциал уступает объектам первой и второй серий, — скучающе выдавал мужчина информацию из отчётов очень выборочно, а потом от себя подытожил: — Вы создали бесперспективного уродца, толку от которого ноль. Его никак нельзя использовать, он бесполезен для Управления. Как бы вы ни любили свою зверушку, через неделю он будет уничтожен, как и остальные объекты проекта «Симбиоз», потому что, несмотря на не впечатляющие показатели, этот монстр сильнее любого из людей, и он может быть опасен.

— Он не уродец и не монстр! — произнесла Светлана Петровна, мечтая вцепиться ногтями в холёную рожу. — Он куда больше человек, чем вы, Егор Ярославович.

Серые глаза мужчины опасно сузились. Не понравилось ему сравнение с одним из объектов, причём не в его пользу. Плевать. Светлана Петровна пребывала в отчаянии и сейчас начала жалеть, что преуменьшала успехи Эрена в отчётах. Она не хотела, чтобы его использовали как оружие или отдали в руки какому-нибудь исследователю-садисту. В её мечтах Эрен был символом успеха, первой ласточкой, что даст старт третьей серии, и это будет достижением её и команды, с которой они работали. Но самого Эрена она мечтала со временем забрать отсюда, искала лазейки для этого, потому что понимала: просто так никто его не выпустит за порог. Для это нужно было доказать его полную безопасность и решить небольшую проблему со сменой облика.

— Прошлые объекты до поры до времени тоже казались безопасными, — по-акульи улыбнулся Егор Ярославович. — А потом у них просыпались инстинкты, и вы не хуже моего знаете, чем это заканчивалось. Ваш Эрен, — имя он буквально выплюнул, — такой же гибрид из ДНК человека и инопланетной формы жизни. Никакие исследования и эксперименты не гарантируют его безопасность и послушание. Ведь никто прежде не имел дел с пришельцами, чью ДНК используют для создания этих созданий. По мне, этот проект давно пора закрыть и уничтожить любые упоминания о нём. Это место — преисподняя, и так было всегда. Какое-то время Управление позволяло вам играть в богов, попирая законы природы, но теперь этого не будет. Можете оплакать своего Эрена, но не забудьте довести до ума начатые исследования и предоставить отчёты о них.

Хотелось закричать, что она лично готова отвечать за Эрена, жизнь на кон поставить, что он совершенно безопасен. Что, несмотря на угрожающий облик, внутри он человек, а все опасные инстинкты инопланетной ДНК они полностью купировали. Что все чувства, эмоции и реакции у Эрена совершенно человеческие и он куда перспективнее, чем можно судить по отчётам. Много чего хотелось сказать Светлане Петровне, но стоило ей посмотреть в глаза Егора, где плескалось самодовольное торжество, она поняла — бесполезно. Он точно не будет хлопотать за жизнь Эрена, более того, он, напротив, сделает всё, чтобы ускорить процесс закрытия проекта и лично убьёт её мальчика.

Хлопок двери ознаменовал уход высокой делегации, а Светлана Борисовна села за стол и уронила голову на скрещенные руки. От одной мысли, что через неделю Эрена убьют наравне с другими объектами, в груди всё болезненно сжималось. Она уже давно думала об Эрене не как о результате эксперимента или объекте исследований, а как о человеке, близком человеке. Значит, у неё есть совсем немного времени, чтобы придумать, как спасти ему жизнь.

Подняв голову, Светлана Петровна посмотрела в небольшое окошко в кабинете, откуда был виден бокс, где жил Эрен. Он как раз стоял во всей своей инопланетной красе и смотрел на неё. В этот момент она лишний раз порадовалась, что боксы можно делать звуконепроницаемыми, чтобы не беспокоить подопытных множеством посторонних звуков, и Эрен не слышал, как его наравне с другими только что приговорили к смерти.

* * *

Он всё слышал. Эрен не говорил Светлане Петровне, но уже месяц как звукоизоляция на его боксе не работает. Это было странно, сидеть и слушать, как тебе и другим, сидящим в таких же боксах, но в других помещениях, так просто, с чьей-то лёгкой руки вынесли смертный приговор. Было ли страшно? Эрен сам не понимал. Что он видел в своей жизни, кроме этого бокса, безликих коридоров комплекса и комнат для исследований? Ничего. Сложно всерьёз дорожить жизнью, где не было ничего, за что можно держаться, но инстинкт самосохранения всё равно присутствовал, и страх заставлял вздыматься шипы на спине.

Он часто задавался вопросом: какой он, мир за пределами комплекса? Насколько он большой? Как ощущается ветер и свет солнца, чем пахнут листва, снег, дождь? Развлечений в боксе было немного. По словам Светланы Петровны, руководство запретило оборудовать боксы телевизорами или другой техникой, несущей информацию. В Управлении не желали, чтобы они знали мир за этими стенами. Но спасибо Светлане Петровне, она, рискуя нарваться на недовольство с верхов, снабжала его книгами, которые стали Эрену лучшими друзьями. Было и несколько журналов с картинками. Это да сама Светлана Петровна, были единственными источниками информации о мире и жизни за пределами этого места. Эрен часто мечтал, воображал себе, каково это, оказаться на улице. Видимо, мечте осуществиться никогда не суждено. От этого становилось горько.

— Привет, — за своими мыслями он упустил из вида Светлану Петровну, более того, так задумался, что не заметил, как она зашла. — Как настроение сегодня?

Она улыбалась, натянуто, искусственно. Видимо, не хотела показывать, как плохо дело, а Эрену не хотелось больше что-то скрывать.

— Не нужно, — тихо произнёс он, и только хвост, бьющий по бетонному полу, выдавал его расстройство.

— Что "не нужно"? — поинтересовалась Светлана Петровна.

— Улыбаться через силу и делать вид, будто всё в порядке. Я всё слышал и знаю, что жить мне осталось неделю.