Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины
Шрифт:
Я редко оставляю официанта без чаевых. Даже очень плохого официанта. Если он безнадежно испортил вам трапезу, оставьте ему десять процентов сверх счета. Это для него будет гораздо оскорбительнее, чем полное отсутствие чаевых. Если вас обслуживали откровенно чудовищно, пожалуйтесь начальнику. При сносном уровне сервиса оставляйте пятнадцать процентов, за хорошее обслуживание официант заслуживает и двадцати.
Если винами во время трапезы заведовал сомелье, ему оставьте чаевые за вино, а официанту – за остальные блюда.
Если по счету заплатил кто-то другой из вашей компании и при этом поскупился на чаевые, добавьте немного из своих, чтобы покрыть разницу, после того как сцену преступления покинет этот скупердяй. Справедливость –
Ошибки в счете
Возможность ошибок в ресторанном счете исключать нельзя. У официантов очень тяжелая и стрессогенная работа, а в хорошем ресторане всегда много народу, в результате чего потенциальная возможность ошибки только возрастает. Многие мужчины считают ниже своего достоинства проверку ресторанного чека. В действительности же ничего, кроме простого здравого смысла, в этой процедуре нет. Нередки случаи, когда официанты просто путают столики и приносят счет за съеденное соседней компанией.
С годами я стал замечать, что в некоторых ресторанах неточности в счете более вероятны, чем в других. Конечно, это может означать, что у официантов в них просто гораздо больше работы, но не в том случае, если эти ошибки неизменно совершаются в пользу заведения. Это – признак того, что в данном заведении такой мухлеж в порядке вещей. Не стесняйтесь проверять цифры и указывать на неточности… тем не менее, обнаружив ошибку в свою пользу и не сообщив об этом персоналу, вы сами уподобитесь мошеннику-официанту. Если же опыт покажет, что ресторан последовательно и целенаправленно раздувает чек в ущерб вам, не поленитесь попросить у них завести специальное досье ваших посещений и выдавать вам детализированные счета.
Иногда ресторанный счет составляется вообще каким-то совершенно таинственным образом. В одном шикарном китайском ресторане, куда я в свое время частенько захаживал, сумма чека, казалось, никак не зависела от состава моего заказа и определялась в основном тем, много ли в этот вечер в заведении было посетителей. Но я никогда не спорил (ну, может быть, возразил раз-другой), потому что все это было, так сказать, частью представления. В некоторых национальных культурах положено торговаться и делать скидки, в других – нет.
Но самым неправильным ресторанным счетом следует считать тот, который приносят, когда ты еще его не просил.
IV. Культура и общество
О снобах и снобизме
«Я сноб… Я сноб…
Коль в ящик сыграю скоро,
Саван мне закажите у Диора».
Борис Виан (перевод Жака Петивера)
По словам тринадцатого герцога Бедфордского, первого английского пэра, начавшего за деньги пускать в свое поместье туристов, термин «сноб» появился в Средние века в Оксфорде и Кембридже, когда там рядом с именами студентов неблагородного происхождения начали ставить пометку sine nobilitate («без титула»), которая в конечном счете превратилась в аббревиатуру s. nob . Понятно, что нетитулованным молодым людям в социальном соперничестве с представителями наследственной аристократии приходилось стараться изо всех сил. Ведь чтобы достичь успеха им нужно было, как говорил герцог, «перепэрить всех пэров».
Бурный рост городов, индустриализация, коммерциализация и колонизация породили новую прослойку общества, так называемый средний класс, представители которого самым естественным образом начали тянуться к роскошествам и благам жизни, которые были придуманы для себя потомственной знатью и которыми эта знать демонстративно пользовалась. По сути, эти новые богатеи изо всех сил старались победить родовых аристократов на их собственном поле, а те, с детства приученные считать неблагородных выскочек недостойными своего внимания, просто не видели никакой необходимости от них свою поляну охранять и оборонять.
Автор «Ярмарки тщеславия» и множества сатирических романов Уильям Мейкпис Теккерей написал и собственноручно иллюстрировал «Книгу снобов» (1848), сборник эссе, популяризовавших этот термин. Теккерей заметил, что чем больше потомственная знать начинала зависеть от капиталов особо успешных простолюдинов, тем больше у этих разбогатевших выскочек появлялось возможностей достичь королевских высот гламура и навсегда избавить себя и своих потомков от ненавистной частицы «sine». Вот как восхитительно описал все плюсы родовых титулов Теккерей:
«Ваши заслуги так велики, – говорит нация, – что вашим детям дозволяется некоторым образом править нами. Не имеет ни малейшего значения, что ваш старший сын дурак: мы считаем ваши заслуги настолько ценными, что к нему перейдут все ваши почести, как только смерть освободит ваше место».
Конечно, можно подумать, что снобы появились в мире в тот момент, когда один человек впервые отвесил поклон другому, но в действительности снобизм как феномен появился в девятнадцатом столетии, ведь только в эту эпоху у человека из народа появилась возможность совершать эффектные восхождения на самую вершину социальной лестницы. Бо Браммел, мещанин, достигший положения закадычного дружка принца-регента (позднее короля Георга IV), стал первой настоящей «звездой-знаменитостью». Экстраординарность стиля и манер Браммела настолько привлекала принца, что тот сделал его своим наперсником (а то и идолом). В результате этот непростой простолюдин вошел в высочайшие круги общества и стал самым имитируемым человеком своей эпохи. Браммел определил критерии снобства, существующие и действующие по сей день. Он показал, что вознестись до небывалых высот мужчина может, обладая всего лишь безупречным вкусом и идеальными манерами, и в процессе продемонстрировал, что в эру демократии главным козырем является реклама. Тем не менее Бо Браммел – фигура трагическая, потому что низвергли его с достигнутой вершины те же самые люди, благодаря которым ему туда удалось забраться. Славившийся своими колкостями в адрес тех, кого он считал ниже себя, Браммел преступил все границы, спросив у компаньона изрядно охладевшего к нему в последнее время дородного принца: «Алванли, а как зовут твоего толстого друга?»
Браммел допустил фатальную ошибку, уверовав, что может ни от кого не зависеть, тогда как в реальности сноб по определению является существом социальным, общий ранг которого определяется статусом и количеством его почитателей. Снобы не могли обойтись без покровительства королевских особ, а аристократии нужны были снобы. Аристократам нужны были деньги, а снобам – слава. Хотя поначалу появление снобского класса казалось наглядным подтверждением триумфа городской буржуазии над поместным дворянством, уже в самом скором времени эта прослойка успешных выскочек стала служить аристократам гарантией полной безопасности. В демократиях титулованная аристократия будет сохраняться в качестве жизненной цели, ролевой модели и идеального аксессуара, покуда в сих же демократиях будет существовать достаточное количество стремящихся подняться вверх по социальной лестнице богатых разночинцев.