Быть полезным: Семь инструментов для жизни

Шварценеггер Арнольд

Для меня это всегда было главным вопросом, когда речь заходила о риске: Что вы можете потерять? Причина, по которой моя толерантность к риску всегда была очень высокой, и поэтому я сделал так много вещей, которые люди считали маловероятными или невозможными, заключается в том, что на протяжении большей части моей ранней жизни мне было нечего терять. А когда я стал старше и успешнее и начал заниматься новыми делами, я понял, как минимизировать свои потери в случае неудачи.

Если вспомнить, как я рос, то что я терял, проводя все эти часы в тренажерном зале в Граце, работая над своим телом, затем переехал в Мюнхен, чтобы работать на незнакомого человека в его тренажерном зале, прежде чем, наконец, приехать в Америку?

Что я терял, уходя в актерство? Если

бы у меня ничего не получилось и никто не захотел бы дать мне еще один шанс, я все равно стал бы семикратным "Мистером Олимпия". У меня все равно был бы Джо Вейдер в моем углу, мои тренировочные буклеты, которые я мог бы продавать, и мой дом, который давал бы мне крышу над головой.

Что я терял, идя в политику? Если бы я проиграл выборы по отзыву , даже если бы я плохо выступил на теледебатах и опозорился, я все равно стал бы кинозвездой с множеством увлечений. Я был бы богат и знаменит, мог бы использовать свои деньги и влияние для участия в делах, которые были мне очень дороги, таких как Специальная Олимпиада и программа After-School All-Stars.

Вы можете возразить, что это была моя репутация, которую я мог потерять, если бы что-то из того, к чему я стремился, пошло не так. Но это предполагает, что мне было не все равно, что думают о тех целях, которых я хотел достичь в своей жизни. Это предполагает, что я хотел или нуждался в одобрении какой-то группы людей, чтобы идти к своей мечте. Единственное одобрение, которое я когда-либо искал, - это одобрение судей на соревнованиях по бодибилдингу, зрителей в кинопрокате и избирателей у избирательной урны. И если я не получал его, если я проигрывал или терпел неудачу, я не жаловался. Наоборот, я использовал это как опыт. Я возвращался в спортзал, к чертежной доске или к справочникам и делал все, чтобы стать лучше и умнее и в следующий раз вернуться более сильным.

Где же здесь риск? Самое худшее, что может произойти, когда вы прилагаете усилия для преодоления трудностей вместо того, чтобы сдаться, - это то, что вы снова потерпите неудачу и узнаете еще один способ, который не работает. Тогда это просто заставит вас переключить передачу, что еще на один шаг приблизит вас к цели, поскольку теперь вы с большей вероятностью будете двигаться в правильном направлении.

Действительно, что вы можете потерять?

Глава 6.

Закрой рот, открой разум

Первым взрослым, которому я рассказал о своем желании стать чемпионом по бодибилдингу, и который серьезно отнесся ко мне и поддержал мою мечту, был человек по имени Фреди Герстль. Фреди был отцом моего друга Карла, с которым я тренировался в гимнастическом зале в Граце, будучи еще подростком. История Фреди удивительна. Он был евреем, но во время Второй мировой войны притворился католиком, чтобы скрыться от нацистов, а затем вступил в ряды Сопротивления, чтобы помочь их уничтожить. После войны он вернулся в Грац и стал интересоваться местным бизнесом, местной политикой и особенно местной молодежью. Вместе с женой он открыл несколько сигаретных и журнальных киосков, так называемых "табакладанов", на вокзале и на главной площади. Они были идеально расположены, что позволяло ему держать руку на пульсе жизни Граца и его окрестностей, что в итоге помогло ему сделать политическую карьеру вплоть до председательства в верхней палате парламента Австрии. Я познакомился с Фреди в начале 1960-х годов, когда он организовал группу мальчиков для занятий атлетикой и физическими упражнениями на свежем воздухе, которые учили нас быть выносливыми и самостоятельными, а также объединяли нас, как римских гладиаторов, разбивших лагерь на поле и готовящихся к бою. Это было очень весело, но была и загвоздка. Как сказал Фреди репортеру газеты Los Angeles Times во время моей предвыборной кампании в губернаторы в 2003 году: "Я собрал молодых людей для занятий спортом, но условием было то, что они должны были слушать".

Что слушать? Все, что

Фреди интересовало нас и что мы считали важным для себя знать, а это было очень много. Он не читал нам лекций, как учитель. Не было никаких контрольных работ в конце недели. Он просто закладывал семена. "Вы можете не понимать этого сейчас, - говорил он о какой-то идее, которая не укладывалась в голове у большинства из нас, - но однажды вы поймете и будете рады, что знаете это". Тогда я еще не знал такого термина, но Фреди был человеком эпохи Возрождения. Он любил спорт, собак, оперу, философию и историю, а также бизнес, политику и множество других вещей, как я узнал за пятьдесят лет нашей дружбы. Но именно его интерес к учебе и стремление быть открытым для нового, что, по моему мнению, является отличительной чертой человека эпохи Возрождения, оказали самое большое влияние на мою жизнь и, я уверен, на жизнь многих других мальчиков.

Фреди стал для нас отцом, которым наши собственные отцы не могли быть, потому что у него было видение, которого не было у них. В моем случае, поскольку я был значительно крупнее других мальчиков моего возраста, Фреди видел, что серьезные занятия бодибилдингом могут открыть передо мной двери, в то время как мой отец считал, что двери будущих работодателей будут захлопнуты перед моим носом, поскольку бодибилдинг - это несерьезно. Фреди был моложе всех наших отцов, и он был на правильной стороне войны, что, как мне кажется, позволило ему с возрастом относиться ко всему непредвзято, потому что он не был поглощен сожалением или стыдом, как многие из наших отцов. Когда ты сражаешься за то, во что веришь, и побеждаешь - когда ты помог буквально спасти мир, - мне кажется, легче увидеть радость и возможность в новых и прекрасных вещах.

С самого начала Фреди говорил всем нам, мальчикам, что тренировка ума так же важна, как и тренировка тела. Он учил нас, что мы не просто жаждем успеха, денег, славы и мускулов. Мы должны стремиться и к знаниям. Быть в хорошей форме, иметь сильное, мускулистое тело - это поможет прожить долгую, здоровую жизнь; это поможет вам найти девушек; это позволит вам выполнять много трудной работы, чтобы заботиться о своей семье; и, конечно, для меня это было необходимо, чтобы стать чемпионом по бодибилдингу. Но если мы хотим быть успешными во всем, чем бы мы ни решили заниматься, в любой момент нашей жизни, в молодости или в старости, и если мы хотим максимально использовать свой потенциал и свои возможности, то нам необходимо иметь хорошую голову на плечах и активный ум.

Фреди заставил нас понять, что мир - это самая настоящая классная комната, и что мы должны быть как губка, впитывая в себя как можно больше. Он дал нам понять, что путь к тому, чтобы стать такой губкой, которая впитывает только самые полезные знания, - это постоянное любопытство. Слушать и смотреть больше, чем говорить. А когда мы говорим, то лучше задавать хорошие вопросы, чем делать умные заявления. И мы должны были понимать, что вся информация, которую мы впитываем, из какого бы источника она ни поступала, может быть использована в любой момент, для решения любых возможностей, проблем или задач, может быть, завтра, может быть, через двадцать лет. Невозможно было знать наверняка. Но мы могли быть уверены в том, что знание - это сила, а информация делает вас полезным.

Мир может стать вашей классной комнатой

Меня, как отца, бизнесмена и государственного служащего, ничто не приводит в бешенство больше, чем американская система, которая пытается заставить каждого ребенка поступить в четырехлетний университет. Конечно, колледжи важны. Получение высшего образования - это хорошо. Но у него есть свое место. Если вы хотите стать врачом, или инженером, или бухгалтером, или архитектором, то университет - это то, что вам нужно. В этом мире есть профессии, которые требуют высшего образования и сопутствующей ему учебы. В этом есть смысл. Мы не хотим, чтобы в больницах работали врачи, никогда не изучавшие химию, или чтобы коммерческие авиалайнеры, на которых ежедневно летают шесть миллионов человек, проектировали люди, никогда не видевшие математического класса.