Быт русской армии XVIII - начала XX века
Шрифт:
Как ни умножалось количество магазинов на протяжении всего века, полностью избавить население от обязательных поставок провианта на армию все-таки не удалось. Но к натуральным сборам прибегали все реже, когда, к примеру, требовала их обстановка. Еще в 1789 году «для обеспечения войска нашего против неприятеля нашего и всего христианского мира», то есть Турции, Екатерина распорядилась собрать с населения многих губерний России, с каждой ревизской души по 2 четверика муки (30 кг) и по 1,5 гарнца круп (около 3 кг) — месячную норму солдата. За провиант крестьянам, конечно, заплатили по торговым ценам.
Все то, о чем говорилось прежде, касалось снабжения полков, расположившихся на квартирах, — в слободах ли, на постое ли — неважно. Но условия довольствия войск на марше, в походе были куда более сложными, к знакомству с ними мы сейчас и обратимся. Хорошей иллюстрацией снабжения полков в походе может быть отчет подполковника Смоленского пехотного полка, фотографически запечатлевший особенности «дорожного» питания. Этот документ ввиду важности его приводим полностью и даже сохраняем оригинальную орфографию. Вот он: «В прошлом 1711 году, как мы ат Риги марш восприняли, и в бытность при Риге дано было провианту для походу урядником и салдатом 996 человеком сухарями на месяц, и онаго провианту стало до Ковни без нужды, а как пришли х Ковне, приняли от господина генерала лейтенанта Боура урядником и солдатом 914 человеком августа в 30 число провианту ржи 15 бочек, 10 скотин рогатой, и роздано в полку, а из Ковни по приказу господина генерала лейтенанта Боура откомандирован был я с офицеры и салдаты вперед в местечко для сбору провианту, и что я оного провианту против указу собрал и по приказу господина бригадира Тредина в полки роздал в сентября в 5 и 6 числех, и для оного провианту оставлен был офицер и салдаты для молотья ржи и для печения хлеба, и как оной офицер с вышепомянутым провиантом в скорех числех в полк не прибыл, и в то число было салдатам не без нужды, а как прибыли в Гродню, принято от господина генерала лейтенанта Боура провианту урядником и салдатом 889 человеком муки 22 бочки и ржи 38 бочек, соли 1 бочка, 18 скотин рогатых, 8 баранов; а как от Гродни в марш пошли и прибыли в местечко Текотин, и во оном местечке жача была от него ж, господина генерала лейтенанта Боура: сентября 22 числа принято урядникам и салдатом 872 человеком муки 55 бочек и с полубочкою, 30 скотин рогатой, 4 гуся, 3 утки, 7 кур русских, и для оного провианта, для печения хлеба и для молотья ржи командирован был офицер с салдатом, и покамест оной офицер с вышеупомянутым провиантом не управился и в полк не прибыл, и в то число было салдатом не без нужды ж; а как мы от него, господина генерала лейтенанта Боура, от местечка Текотина в марш пошли з господином бригадиром Трединым и пришли в местечко Тиханово, и в том местечке октября в 4 и в 6 числех принято от господина бригадира Тредина провианту: муки пол 10 бочки (10,5 бочки. — С. К.) да полбочки овса, 4 барана, 2 гуся, 2 утки, 5 кур русских и роздано урядником и салдатом 847 человеком, и оным провиантом шли до Таруни, и в то число салдатом была хлебная нужда, а у которых урядников и салдат были свои денги, и где могли достать за свои денги, покупали, а у которых денег не было, и в то число пробавлялись капустою и свеклою, а под пушки и амуницею даны были в полк 49 лошадей в Риге от господина генерала лейтенанта Боура, и как оные лошади были здоровы, и в то число салдатом нужды не было, а как оные лошади, идучи дорогою до Гродни и в иных местечках, падежом померли, и из оных лошадей осталось в полку малое число, и в то число салдаты пушки и амуницею вести помогали в грязех и на гору, а как помянутый от Риги до Таруни марш восприяли августа с 15 числа, а к Таруни прибыли октября 13 числа, бежало салдат в разных числех 88 человек, а отчего оные салдаты бежали, и про то я не ведом, а в иных местах было провианту не нужда, а как от Таруни до Познани в марш пошли разными трактами, и в то число становились по деревням, и повелено было есть у господарей, и в то число салдатом в провианте нужды не было».
Какой сухой по изложению документ, но как много скрывается за его казенными фразами! Прокомментируем его.
Итак, Смоленский полк вышел из Риги, где имелся магазин, снабдивший воинов и наполнивший провизией так называемый магазин подвижный — запас походный, который нужен был солдатам во время перехода между городами, имевшими военные продовольственные склады. Вообще существовало правило устраивать магазины друг от друга на дистанции недельного марша, не более, «чтоб чрез дальнее расстояние излишним провиантом не отяготить людей и полковых лошадей или не учинить людям в провианте недостатка». Но правило это явилось лишь после Северной войны, а прежде, при Петре, запас походный готовили на месяц.
Что ел солдат на марше? Своеобразной, нехарактерной пищей становились сухари, или получавшиеся из магазина, или сушившиеся солдатами до похода «загодя». Нижним чинам выдавалась мука, они вначале выпекали хлеб, который тут же резался на ломтики и отправлялся в печь: или хозяйскую, если находились на постое, или в казарменную, если жили в слободе.
Однако часто воинов освобождали от этого занятия, и сухари сушились гражданскими жителями, что являлось своего рода настоящей государственной повинностью, потому что в дело шли и дрова обывателей, и посуда, и другие необходимые в пекарном деле предметы. Жителям под расписку выдавалась из магазина ржаная мука в количестве одной четверти и больше, а вернуть они были должны уже полторы четверти сухарей, и не каких-нибудь, а «добрых, чистых и сухих». Магазинные приемщики внимательно смотрели за тем, чтобы сдаваемые обывателем сухари были «не горелые, не гнилые, с ячною и овсяною мукою и другим хлебом не мешанные, квашенные добрым квасом». Следили и за тем, чтобы не несли сухарей сырых, с примесью отрубей, песка, кусочков глины, кирпича, способных попасть в продукты от печи.
Походный провиант — сухари и некоторые другие продукты — мог переноситься солдатами и на себе, за спиной, — в 1711 году Б. П. Шереметев приказал: «Провиант поделить поровну по полкам, а как провиант, так и мясо, нести на себе». Для этой цели служили воинам мешки-котомки, но уже в период Северной войны солдат обогатился и ранцем.
Понятно, что тащить за спиной можно было запас продовольствия на несколько дней, но месячный провиант перевозился. В рапорте командира Смоленского полка говорится о конском парке этой части в 49 лошадей, их-то и впрягали в телеги, перевозившие продукты. Для возки подвижного магазина в середине века пользовались фурами, сделанными по «малороссийскому обыкновению», в которые впрягались 4 лошади или 2 вола. Волы, между прочим, сами являлись «запасным провиантом», потому что в случае необходимости волы закалывались и шли солдатам в пищу.
Особое внимание придавалось таре, в которой перевозили провизию. Теперь хлеб, соль и другие продукты не защищали надежные крыши магазинов, и дождь в ненастную погоду мог разделаться с подвижным магазином столь же быстро, как и огонь с постоянным. Вот поэтому и клались на телеги-фуры только надежные, без заплат, кули, часто двойные, чтобы не протерлись в тесном и часто долгом соседстве друг с другом. Дно провиантских фур предварительно выстилалось рогожами, укрывавшими потом и кули с хлебом от непогоды. А соль — компонент солдатского меню огромной важности — перевозилась в плотно закупоренных бочках. Чтобы больше не возвращаться к сухарям, сообщим, что долгое их употребление оказывало крайне вредное действие на здоровье воинов. Тот самый австриец Парадеу, что оставил нам красочное описание русского обоза, сообщает: «…их желудок не переваривает сухарей с водой (об извозчиках. — С. К.); то же можно сказать и обо всех солдатах, страдающих постоянным расстройством желудка; при моем отъезде было более 10 000 больных, их клали по 4 и 5 человек на одну небольшую телегу, на которой едва 2 человека улечься могут, разумеется, их клали друг на друга; телегою управлял человек, едва освободившийся от болезни, похожий более на мертвого, чем на живого».
Далее, изучая рапорт подполковника Смоленского полка, узнаем, что захваченного из Вильны провианта хватило до Ковны, а за это время полк успел пройти более 200 километров. В Ковне снова запаслись провизией и двинулись в сторону Польши, попутно занимаясь во встречавшихся по дороге местечках сбором продуктов. На каком основании? Надо думать, что недостаток в хлебе восполнялся с помощью так называемых реквизиций, когда провиант «сбирался» или просто безвозмездно с выдачей справок — квитанций, или за него давали очень мало денег. Военный историк А. З. Мышлаевский пишет, что реквизиции были мерами вынужденными, и к ним прибегали редко, преимущественно в Ливонии, Финляндии и отчасти в Литве, по которой и шагал тогда Смоленский полк. Именно недостаток в хорошо снабженных магазинах на этой «чужой» территории и вынуждал прибегать к реквизициям, которые вообще коренятся в практике ведения войн той поры в Европе. Но еще Петр I предостерегал своих полководцев не злоупотреблять этим варварским методом кормления. «Идучи сквозь Курляндию, — писал царь Борису Петровичу Шереметеву, — под смертью всем, а паче начальным, чтоб никакого разорения и озлобления курляндчикам не делали, и не озлобляли, и ничего б не брали, разве по нужде крайней провианту» (1705 год).
Зато уж неприятельский провиант безо всякого сомнения зачислялся в разряд военной добычи и поступал в полное распоряжение победителей. Немало продуктов питания находили русские солдаты в обозах, лагерях врага, в магазинах покоренных крепостей. Старались удержать солдат от разграбления «трофеев», тут же приставляли караул к найденным запасам, чтобы перечесть потом и включить «в приход». Но перво-наперво старались определить, не отравлен ли провиант злокозненной неприятельской рукой, и для этой цели обычно пользовались домашними животными. Кстати, захваченная у неприятеля скотина тоже поступала в распоряжение победителей, но мясом накормить спешили больных и раненых. Не пропадали и кожи съеденных «трофейных» животных — полковое командование пускало их в продажу, а вырученные деньги шли на нужды нижних чинов. Из отбитого у врагов провианта выделялась часть для прокорма пленных, и уж коль заговорили о них, скажем два слова о пище тех русских, кто освободился из вражеского плена. Несколько подробнее об этом расскажем в следующем очерке, а покуда ограничимся красноречивой выдержкой из Провиантских регул 1758 года: «Оным в рассуждении их полонного терпения и что из них многие, содержась долговременно, нестерпимые мучении в заключении имели, штаб- и обер-офицерам на денщиков, а прочим подлежащий им провиант, когда они возвратятся и просить станут, за все то время, сколько они в полону пробудут, подлежащий им провиант в натуре или за оный деньгами, смотря по обстоятельствам и состоянию времени, выдавать…»
Но вернемся к анализируемому рапорту. Видим, что посылались дорогой солдаты с офицером «для молотья ржи и печения хлебов». На самом деле не только в походе, да еще за пределами России, но и дома, на квартирах, полкам приходилось получать из магазинов не муку, а зерно. Случалось же, что солдаты в военной обстановке просто скашивали спелую рожь, обмолачивали, мололи и пекли из нее хлеб. Хорошо еще, если средств для помола имелось достаточно, рядом находилась крестьянская мельница. Но в некоторых районах их было недостаточно, и, чтобы выйти из затруднительного положения, фельдмаршал Шереметев издал по армии инструкцию, приказывающую заводить в полках ручные жернова и «имать те жернова в селах и деревнях, где сыскать возможно».
Но, как видно, требование это не исполнялось безоговорочно, потому что о необходимости заводить жернова Шереметев повторял еще раз, а потом и сам Петр обратил внимание Александра Меншикова на плохое обеспечение войск средствами для помола зерна. В чем крылась причина, сказать сегодня трудно: или негде было раздобыть на все войско огромное количество ручных, малопродуктивных мельниц, или сами солдаты не хотели связываться в походе с тяжелыми камнями жерновов, — не знаем. Однако результаты отсутствия мельниц не заставили себя ждать. В 1712 году в русских войсках, воевавших в Померании, вдруг резко возросла заболеваемость солдат. «Ныне, — сообщали Меншикову, — 419 человек больных, между которыми кровавым поносом многие болезнуют». Врачебное расследование показало, что причиной массового заболевания оказалось употребление солдатами в пищу пареной ржи из-за отсутствия мельниц, на которые они, как видно, надеялись и не позаботились о ручных жерновах. Пришлось есть немолотую рожь.