Быт русской армии XVIII - начала XX века
Шрифт:
Следовательно, начало существования артели в войсках наших, по всей вероятности, должно быть отнесено к самому началу учреждения в России регулярной армии. Но на каких основаниях были устроены артели, а также до какой степени выполняли они свое назначение — обеспечивать солдата хорошим продовольствием, — указаний на то в давнее время мы не имеем. Обращаясь же ко времени более близкому, к 10—40-м годам текущего столетия, на основании рассказов старослужащих и собственного опыта, мы можем сделать следующий вывод: солдатская артель не одинаково, не везде и не всегда обеспечивала содержание нижних чинов. При одном и том же взносе денег в артель в одних местах она едва покрывала расходы на покупку масла или сала для каши, приготовляемой из отпускаемых солдату из казны круп, в других — доставляла средство к весьма хорошему, вполне питательному продовольствию.
На западе России солдат наш, кроме каши, говорят, не имел почти никакого другого кушанья, и, вероятно, в тех местах и составлена им поговорка: «каша — мать наша». На востоке же России при тех же артельных средствах, но при совершенно других местных условиях квартирования происходило совершенно иное. Сибирские регулярные войска, например, стоя постоянно на одних и тех же местах, пользуясь дешевизною всех продуктов, устроив ротные хутора, имели за незначительный взнос в артель из жалованья всегда отличную пищу, постоянно с мясом в скоромные дни. Пользуясь продолжительностью и суровостью тамошней зимы, закупая рогатый скот в это дешевое время гуртом, роты не только за малую сумму обеспечивали свое продовольствие мясом на большую часть года, заготовляя его впрок, но даже одной продажей сала и кож убитого скота выручали иногда более затраченного на то капитала. Мы знаем, например, что в исходе 1830-х годов нижним чинам линейных батальонов, квартировавших в городе Омске, по возвращении в артель всей суммы, употребленной на гуртовую покупку скота, пришлось получить еще по 15 копеек серебром каждому на руки[34].
Если различие ценности съестных припасов в разных местах квартирования войск имело и, без сомнения, имеет и теперь влияние на разницу выгод, происходящую от заведения артелей для солдат, то, с другой стороны, влияние на различие это оказывали и особые обстоятельства. Стоящие постоянно в одних и тех же местах войска не знают тех расходов, которые делают другие, меняющие, иногда весьма часто, свои квартиры. Последним приходится, между прочим, многие предметы перевозить на артельный счет — весьма важное обстоятельство, о котором мы будем говорить подробнее. Теперь же заметим только, что совокупность условий мест квартирования войск, также и различия их служебных обязанностей имели последствием огромную разницу в величине вычета из жалованья нижних чинов для составления артелей. Возьмем для примера две крайности: в то время, когда в войсках в Западной Сибири вычет не превышает 15 копеек серебром с каждого солдата в треть ([года]. — Сост.), в Закавказье он доходит до 1 рубля серебром[35].
При таких условиях существования артелей в наших войсках значительным подспорьем для них при расположении по обывательским квартирам послужило продовольствование солдата от хозяев квартир, с давнего времени установившееся в России.
Выше мы видели, что по закону Петра Великого при расположении на квартирах нижние чины должны были продовольствоваться на счет получаемых ими от казны средств. В постановлениях преемников Петра о квартирной для войск повинности о продовольствии солдата от жителей также нигде не говорится, между тем подробно определяется, что именно требовать от хозяев квартир имеет право постоялец-солдат. Отсюда следует, что законодательство наше и не предполагало ввести такое условие, иначе о нем как о весьма важной статье квартирной повинности непременно было бы упомянуто в законе, тем более что закон подробно объяснял важные условия квартирного довольствия войск.
В этом заключении могут убедить еще и некоторые косвенные указания военных постановлений. Так, например, в Инструкции полковому командиру 1766 года читаем следующее: «Ежели офицеры и рядовые, будучи в квартирах, похотят для нужд своих и пропитания, а не для заводов, содержать всякий скот, то это им иметь дозволяется». Если б предполагалось, что солдат имеет право на довольствие от жителей, тогда в подобном дозволении нижним чинам, во всяком случае стеснительном для хозяев квартир, не было бы никакой надобности.
Условие продовольствия войск от жителей не вошло и в ныне действующий закон, по которому солдат имеет право требовать от хозяина только подстилку, тепло, вместе с ним освещение, горшок для пищи, ставец и воду. Все сказанное приводит к заключению, что указанный выше закон Петра Великого изменяем никогда не был. Между тем на деле продовольствие войск приварком от жителей, у которых они располагаются «на просторных квартирах», сделалось почти обязательным. Когда же именно и при каких условиях ввелось это обыкновение, перешедшее почти в правило, мы сказать не можем. Обратимся, однако, к самому факту.
По свойству местных условий довольствие солдата от жителей приняло два вида: или полное, когда он получал от хозяина квартиры пищу и хлеб, отдавая за то свой провиант, служивший некоторым вознаграждением жителям за продовольствование ими войск, или солдат при собственном хлебе получал от хозяина один приварок, отдавая ему только казенную дачу крупы[36]. По разным причинам вознаграждение это не всегда доходило до хозяев: часто они отказывались от него сами в пользу нижних чинов, когда были довольны стоянкой. Нередко пользовался этим, как рассказывают очевидцы, ротный командир, который, сделав известное угощение крестьянам или их сельским властям, склонял их уступить себе провиант бесплатно.
Деньги, вырученные за уступленный ротам провиант, служили довольно важной поддержкой ротных артелей и дозволяли им при переходе на собственное продовольствие, или, как принято у нас говорить, «на котел», значительно улучшать пищу. Но это случалось не везде. В некоторых местах России войска постоянно квартировали в казармах, в других им приходилось продолжительное время быть в сборе, как, например, при содержании караулов в крепостях и карантинах. В таких случаях артели солдат, не получая со стороны никакой поддержки и составляясь только вычетами из жалованья, не могли долго удовлетворять своей цели. Между тем войска, несшие службу при подобных условиях, нуждались в соответственной их усиленным трудам питательной и здоровой пище. Некоторым же потребно было продовольствие, соответствующее особым неблагоприятным условиям местности, на которой они располагались. Поэтому возникла необходимость в продовольствии некоторых войск уже не из тех денег, которые для того отпускались солдату в числе его жалованья, а на счет особых расходов правительства. Так действительно и случилось.
Различными частными распоряжениями, последовавшими между 1808 и 1837 годами, значительной части войск начат отпуск особых от провиантского ведомства денег на мясную и винную порцию и на некоторые предметы продовольствия. Размер порций был неодинаков: от 2 до 1 фунта мяса и от 2 до 3 порций винных в неделю человеку. Некоторым войскам на черноморской береговой линии давалась еще «морская» провизия (то есть 0,5 фунта соленого мяса и одна винная порция в день, кроме того, определенное количество сухарей, масла, квасу и уксусу), а другим, например, стоявшим в Финляндии, отпускалась определенная сумма денег на улучшение их артелей.
Итак, солдат наш не везде одинаково получал средства для своего продовольствия. Это продолжалось до 1848 года, служащего началом заметного улучшения в материальном быте русского солдата: с этого года следуют одно за другим распоряжения об увеличении войскам средств продовольствия.
«Желая наступление 1848 года ознаменовать новым знаком особенно к войскам благоволения и постоянной о них заботливости, — государем было повелено 1 января того года: всем строевым и нестроевым нижним чинам, за исключением денщиков, состоящих в полевых войсках, отпускать по 20 фунтов соли в год на человека безденежно».