Быть с тобой, думать о тебе
Шрифт:
Не знаю, вздохнул ли я с облегчением или скорее испугался.
— Не люблю его больше, хотя и люблю еще очень сильно.
Я не понимал ее, но не стал больше ничего спрашивать.
ТРИНАДЦАТЬ
В перерыв я ждал, пока Лука выйдет из туалета, чтобы пойти вместе пообедать.
— А почему ты ходишь в туалет сюда, а не в тот, что на нашем этаже? — спросил я, когда он появился. — Сюда ходят все, тут всегда очередь и не очень чисто.
— Потому что в туалете на
Я посмотрел на него, не веря своим ушам:
— Что за херню ты несешь?
— Габо, ты только представь: стоишь над писсуаром, и она смотрит на тебя, а я не могу писать под напряжением.
Я расхохотался.
— После обеда пойдем туда, сам увидишь, — добавил он.
— Думаешь, отправлюсь с тобой в туалет рассматривать смайлики? В любом случае после обеда мне нужно домой.
Лука усмехнулся, он уже обо всем догадался.
— Не слишком ли далеко ты зашел с этой историей?
Я посмотрел на него, пытаясь понять, что он хочет сказать.
— Встречаться с замужними женщинами опасно, рискуешь пораниться.
— Не беспокойся, я видел, что собой представляет ее муж — не самый тяжелый вес.
— Опасность не в нем, а в ней. Замужние путают секс с чувствами. Если хорошо и долго трахаешь их, они влюбляются.
Я задумался, а может ли такое случиться с Сильвией.
— Какой же ты зануда. И потом, с ней никакой опасности нет. Она — совершенно особый случай. Нет такой категории женщин, к которой я мог бы ее отнести.
— Ну да, конечно, она не такая, как все, — с иронией ответил Лука.
— Во всяком случае, нет такого смайлика в туалете, который назывался бы парейдолия[11].
— А что это? Какая-нибудь дисфункция? Болезнь?
— Да нет, бывает со всеми. Это связано с мозгом, когда знакомые картинки накладываются на реальные.
— А когда повсюду видятся жопы, это как называется? Есть название и для этого?
Он все время подшучивал надо мной, и это забавляло.
— Да ты балда!
За обедом мы говорили о фирме, которую он собирался привлечь в агентство. Лука был одним из лучших сотрудников, и если бы ему удалось заполучить такого клиента, это стало бы большой удачей.
После обеда мы попрощались, и я отправился домой.
— Что с тобой? — спросил я Сильвию, как только она вошла.
— Немного устала. Лоренцо простудился, и я вот уже две ночи почти не сплю.
— Иди ко мне, — сказал я, взяв ее за руку и привлекая к себе. — Дай обниму тебя.
Мы молча постояли в тишине, обнявшись.
— А еще я поссорилась с мужем.
Этого я не предвидел, мне не хотелось, чтобы ее проблемы помешали нашей послеобеденной встрече.
— Садись на диван, сейчас вернусь. — Я прошел в ванную, наполнил ванну водой и зажег несколько свечей. Потом вернулся к ней и потянул за руку.
Когда мы
— Еще и свечи?
Казалось, она расслабилась, успокоилась.
Она начала раздеваться, а я пошел в кухню за бутылкой белого вина и бокалами. Когда вернулся, она уже скрылась под пеной.
Я улыбнулся:
— Горячая ванна, охлажденное вино. — И протянул ей бокал.
— Не найдется ли у тебя чего-нибудь, чем можно подвязать волосы?
— Не думаю, хотя поищу. Пожалуй, моя бывшая что-то оставила. — Я открыл нижний ящичек под раковиной и нашел черную резинку. — Вот; попробуй это.
Она взглянула на резинку и не пожелала даже притронуться к ней.
— Нет, спасибо, лучше обойдусь полотенцем.
Похоже, и резинка вызвала у нее раздражение. Я взял два полотенца и сложил их вместе, превратив в подушку. Поставил бутылку на пол и забрался в ванну. Не сразу, но мы нашли удобное положение.
Пару секунд мы молчали, она закрыла глаза.
Я подумал, что горячая вода делает свое дело, но Сильвия заговорила:
— Уже давно думаю, что жизнь несправедлива со мной, что муж несправедлив со мной и, как бы нелепо это ни звучало, сын тоже несправедлив. Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь заметил, что и у меня есть свои потребности. Никто меня не благодарит за то, что делаю, никто не замечает моих жертв, все всё воспринимают как само собой разумеющееся. Утром, едва проснувшись, я уже мысленно ссорюсь.
А теперь не хочу больше ничего говорить, хочу получить удовольствие от ванны.
Я впервые слышал, чтобы она так жаловалась и оставалась такой мрачной. Я не знал, что и сказать. Взяв телефон, включил музыку, и зазвучала «Arms of a Woman»[12] Эймоса Ли.
— Я все еще жду сборник классической музыки, который ты обещала.
Она лежала с закрытыми глазами, погрузившись в свои мысли, и даже не слышала меня.
— Иногда я думаю, что моя жизнь — сплошная ошибка, все решения и выбор сделаны против моей воли. — Сегодня она была очень строга, когда говорила о себе. — Я недовольна жизнью и даже тем, что собой представляю.
— А ты знаешь кого-то, кто мог бы сказать, что доволен? — спросил я в надежде отогнать от нее дурные мысли.
Лежа в горячей и ароматной воде, я рассказал ей, как слушал однажды передачу по радио, в которой ведущий убеждал, что каждый из нас может взять в руки свою судьбу и управлять ею. Во время передачи некоторые слушатели звонили, чтобы рассказать свои истории о том, как бросили все и, изменив свою жизнь, были счастливы.
— При одной только мысли об этом уже теряюсь, — ответила она. — Но у кого хватает сил на все это? — Потом она закрыла глаза и добавила, что прежде, чем отваживаться на что-то новое, лучше было бы жить прежней жизнью, лишь урывая для себя какие-то небольшие радости. — Мне кажется, это лучшее решение.