Быть с тобой, думать о тебе
Шрифт:
— Ладно, пойду один.
В книжном магазине я прошел в отдел, где стояли книги о животных, выбрал три и, прежде чем отправиться к кассе, обошел несколько стеллажей. Люблю рассматривать книжные полки — вдруг какая-нибудь обложка привлечет внимание.
Взгляд остановился на дороге, уходящей за горизонт, с яркими красками и бескрайней перспективой.
Я взял книгу и, читая первые строки, почему-то поднял глаза. По ту сторону стеллажа, в баре, сидела она. Я подумал, что, возможно, опять сработало мое воображение, скорее всего,
Я несколько секунд рассматривал ее лицо, шею, волосы. Одной рукой она поглаживала колено.
Это была она.
Я подумал, а узнает ли она меня, ждала ли тоже нашей новой встречи.
Я прошел по залу и молча остановился возле ее столика. Она читала книгу. Я не окликнул ее, хотел посмотреть, почувствует ли мое присутствие.
Она подняла голову, мы посмотрели друг другу в глаза и не произнесли ни слова. Я думал, она не вспомнит меня и спросит, что мне нужно.
Но все мои сомнения стерла ее улыбка — та самая, что пленила меня в прошлый раз, та, что появлялась сначала в ее глазах и только потом на губах.
Я стоял и молчал, и она с бесконечной мягкостью в голосе произнесла:
— Привет, какая неожиданность. Сегодня ты не сбежал ни с какой свадьбы?
Она помнила всё.
— Сегодня нет.
— Хорошо выглядишь, даже не в такой нарядной одежде.
— Ты находишь?
— Да, джинсы идут тебе, — продолжала она шутливым тоном. — Присядешь?
— Сейчас, только кофе возьму.
— Советую и ореховое печенье. — Она произнесла это как-то по-детски радостно.
Вернувшись и поставив тарелочку с печеньем на середину стола, я сказал:
— Это мы разделим.
— Мой дантист будет недоволен. У меня сейчас встреча с ним, вон там, — кивнула она в сторону соседнего здания.
Я не знал, как продолжить разговор, и не хотел, чтобы повисло неловкое молчание. В голову не пришло ничего лучшего, чем спросить, что она читает.
— «Веселая наука».
С Буффало Спрингфилдом я, помнится, сыграл неплохо, и потому решил повторить трюк: мол, не помню даже, кто написал эту книгу, но знаю, что она не для широкого круга читателей. И постарался выкрутиться с помощью чего-нибудь более простого и надежного:
— Мы еще не представились друг другу. Меня зовут Габриэле, но можешь называть меня Габри или Габо.
— Сильвия. И выбора нет, мое уменьшительное имя звучит плохо.
— Вот и буду звать тебя Сильвией. Ну, а когда не навещаешь дантиста, чем занимаешься?
— Преподаю игру на фортепиано. — Она взяла печенье.
Я еще в прошлый раз обратил внимание на ее красивые руки с длинными, тонкими пальцами, какие и должны быть у пианистки.
— А ты что читаешь? — спросила она, взяв одну из книг, которые я положил на столик.
— Ничего особенного, — смутился я, понимая, что проигрываю в соревновании с ней. Эти мои книги о животных заставляли чувствовать
— Отчего же смутился? — пожала она плечами. — Что зазорного в чтении книг о поведении животных? Узнал что-нибудь занятное?
Это был не лучший способ, как мне показалось, произвести впечатление, но она настаивала:
— Мне интересно.
Пришлось в конце концов уступить.
— Акулы никогда не спят, — бухнул я.
— Как это? — удивилась она.
Ни за что не подумал бы, что акула поможет мне привлечь внимание женщины.
— Похоже, у них отдыхает только какая-то одна половина мозга, потому что они постоянно должны двигаться. Если акула остановится, утонет.
— Утонет? Рыба утонет?!
— Да, именно так, — я рассмеялся, и она тоже.
Тут мне пришлось встать и пододвинуть стул, чтобы пропустить проходившую мимо женщину с детской коляской. Снова опустившись на свое место, я брякнул:
— А дети у тебя есть?
— Сын.
Я был ошарашен. Вот уж не подумал бы, что у нее может быть ребенок! Желая изобразить непринужденность, я поинтересовался:
— И сколько ему лет?
— Три с половиной года.
Мы продолжали разговор, но настроение изменилось.
— Мне пора, — сказала она. — Уже почти три часа. Дантист ждет.
Когда она поднялась, чтобы попрощаться, я решил, что на этот раз не упущу ее:
— Еще придешь сюда?
— Беспокоишься о моих зубах? — Она несколько секунд не отводила от меня взгляда, и я понял, что заинтересовал ее. — Дантист будет ждать меня и в следующий четверг тоже. В это же время. Если хочешь, я приду сюда немного раньше, и мы опять сможем полакомиться печеньем.
Я уже в восторге от этого печенья!
Вернувшись в офис, я зашел к Луке и рассказал ему о ней, не затронув, разумеется, темы о своем бегстве с его свадьбы.
Что пленило меня в ней, так это какое-то удивительное согласие облика и характера. Лицо в целом, его черты, манера жестикулировать — все выглядело необыкновенно гармонично. Рядом с ней я невольно возбуждался, приходил в волнение, можно сказать, оживал.
— Есть в ней что-то такое, что не отпускает меня. Не знаю даже, как объяснить, но что-то меня цепляет.
— Обручальное кольцо — вот что тебя цепляет.
— При чем здесь оно? Это скорее досада.
Лука рассмеялся:
— Фантазер.
Он не верил мне.
Казалось, неделя ожидания тянется бесконечно. Наконец в следующий четверг после обеда я отправился в книжный магазин, но ее там еще не было.
Я бродил между стеллажами, когда увидел, что входит Сильвия. Она из тех, кого сразу выделяешь в любой толпе.
На ней были белая футболка с каким-то французским словом, написанным курсивом, — не помню, что за слово, не до него было, — и льняные брюки. Я помахал ей, и мы сели за столик.