Быть собой
Шрифт:
— Да, я.
Высоченный тивронец оценивающе оглядел юношу — его потрепанную походную одежду, могучие руки, оружие.
— Продаешь смерть? — осклабился северянин.
— Только тем, кто желает. — Эти слова Элаикс произнес на ганнорском.
Намек был понят — варвар напрягся, ожидая подвоха.
— Как вы прошли? Фарийцы сторожат броды.
— Есть способы, если очень захотеть.
— Вы то, я погляжу, еще как хотите, — расхохотался тот. — Ладно. Куда идти не знаете?
— Нет.
— Тогда мы проводим.
Это было не предложение и все сразу поняли невысказанное.
— Почему
Грантар подобрался незаметно.
— Слушай, а чего ты добиваешься? — тихо спросил он, убедившись, что никто не подслушивает.
Элаикс в этом время как раз сорвал небольшую ветку с дерева, и гонял ею комаров.
— Как что? Попасть к их вождю. Уверен, тому пригодятся сильные воины, готовые убивать фарийцев.
— И как мы сделаем это? Кто нас пустит?
— Деньги, — философски ответил ему молодой воин. — Они находят дорогу в самые удивительные места.
— Но у нас ничего нет, — Крыса с большим трудом сдерживался, чтобы не закричать. Элаикс понял, что тому сейчас очень страшно, но ничем не мог помочь. Да и не собирался, если честно.
— Ошибаешься. У нас есть кое-что. А точнее — много чего.
— И что это?
— Драгоценные камни.
Грантар все сразу понял.
— Нет, нет и еще раз нет, — отчеканил он.
— Да ладно. Скажешь, что ты забыл свой любимый мешочек, который пополнял все это время? Думаю, нет. Настал час его содержимому спасти наши жизни.
Крыса недовольно засопел. Идея расстаться с честно награбленными сокровищами пугала его.
— Не боишься, что я сбегу?
— Ничуть. Раз ты не сбежал в Ганнории, то тут точно никуда не денешься. Возле меня в этих холодных землях гораздо безопаснее. Я ошибаюсь?
— Будь ты проклят, — процедил Грантар.
— Уже, — без улыбки отозвался Элаикс. — Но это ничего не меняет. Мы купцы, а значит — должны торговать. Как только доберемся до города, продадим часть камней.
— Если они не заберут все силой.
— Не заберут.
Грантар хмыкнул.
— Хочешь перебить пару сотен человек?
— Почему нет? Это тоже хороший способ привлечь внимание вождя. Причем бесплатный.
Крыса рассмеялся, и напряжения в его взгляде заметно поубавилось.
— Ты больной. На всю голову, — проговорил он. — Наверное, даже безумнее Бартиха. И почему мы все идем за тобой?
— Боги хотели этого, — пожал плечами Элаикс.
«Интересно, какие боги?» — подумал он.
Город, в который их привели, на самом деле оказался небольшой, обнесенной деревянной стеной, деревней.
— И кто тут живет? — спросил Элаикс у своего провожатого.
— Могучий Арантар, славный вождь и хозяин тысячи копий, — ответил тот.
— И с ним можно будет поторговать?
На лице северянина появилась усмешка.
— О да, южанин. Поторговать. Так.
Элаикс не был ясновидящим, но прекрасно понимал, что в действительности собирались сделать тивронцы, а потому он нашел Вариэтру, и тихо спросил:
— Если что, сумеешь пустить в ход свою магию?
Та лишь кивнула, почти не обращая на него внимания. Это поведение было удивительным, но Элаикс не стал приставать, скорее всего, ведьма занималась волшбой — обычно именно в такие моменты ее лицо менялось, становилось безучастным и каким-то отстраненным.
Гостей — или пленников? — привели в просторный дом, сложенный из толстых бревен. Сооружение это возводилось исключительно для обороны — выстроенное на рукотворном холме, с небольшими окнами и толстыми ставнями, окованными металлом дверьми, оно буквально говорило: «тут можно переждать осаду, тут — безопасно».
Элаикс помнил, что каждый из богатых и знатных ганнорцев за свой счет содержал столько воинов, сколько получалось. Выходило, что Арантар был способен, если верить его титулу, кормить до тысячи человек. Это было очень и очень серьезно. Такой вождь просто не мог быть мальчиком на побегушках. Стало быть, он может оказаться весьма полезным.
— Внутрь пойдешь только ты, — сказал тивронец.
— Нет, — отрезал Элаикс. — Со мной отправятся еще четверо.
Воин скривился, явно подумывая врезать несговорчивому человеку, однако махнул рукой.
— Ладно, так и быть.
Элаикс взял Вариэтру, Эльру, Грантара и Бартиха. Этим людям он доверял и предположил, что их поддержка перед лицом неведомого вождя окажется нелишней.
Внутри было чисто, просторно и хорошо натоплено, пахло едой, молоком и хвоей. Многочисленные люди сновали по делам, не обращая никакого внимания на вновь прибывших. Их провели в большой зал, заполненный воинами. В дальнем его конце возвышалось резное кресло, явно привезенное откуда-то из Атериады, либо Фара, за креслом висели две пурпурных занавески, а на нем самом восседал могучий седовласый мужчина с руками, напоминавшими бревна. Время не пощадило его — плоский некогда живот превратился в пузо, вздувающееся из-под самой настоящей фарийской тоги, украшенной алой и золотой нитью, лицо заплыло жиром, а волосы изрядно убелила седина. Однако недооценивать воина не стоило — одного взгляда на него хватало, чтобы понять: этот человек все еще способен разорвать противника голыми руками.
— Он что, целыми днями так сидит? — шепнул Грантар, глядя на обстановку.
— Думаю, лишь, когда приводят гостей, — шепнула Вариэтра. — Могучий Арантар умен — он второй по силе человек в северных землях.
— И правда может содержать тысячу?
— Думаю, что больше.
— Откуда такие деньги?
— Граница, — многозначительно проговорила женщина. — Она делает людей состоятельными.
Между тем их подвели к подножию этого импровизированного трона, и Элаикс обратил внимание на двух человек, стоявших справа и слева от вождя. Первый — выжатый, точно лимон, старик, от которого исходило ощущение великой силы — наверняка колдун. Второй — настоящий гигант, на три головы превосходивший немаленького Элаикса. Причем, как показалось юноше, его ровесник.
— Приветствую вождя, — провожатый ударил кулаком в грудь, явно подражая фарийским легионерам.
— Кого ты привел к нам? — Голос у Арантара был красивый и ласковый, но одновременно с тем жесткий и повелительный. Как подобное сочеталось, понять было невозможно, но такому человеку хотелось подчиняться, его хотелось слушаться. Казалось, он знает, что делает. Вождь говорил на фарийском, причем очень чисто, вероятно, он хотел, чтобы пришельцы поняли его. Увы, но язык империи подходил для этой задачи как нельзя лучше.