Быть тенью

Романовская Ольга

– Вы… вы собираетесь убить мою кузину?
– осев на постель, прошептала я.

Советник усмехнулся и покачал головой:

– Предлагаете убить вас? Хоть вы и созрели физически, умственно сущий ребёнок. Политика - жестокая вещь. Что до принцессы Аккэлии, то хватит чего-то по женской части: посидела на камнях, застудилась. Если вовремя заметили, стала бесплодной, если нет, то прими её душу Изнанка. Не сразу, разумеется, а через некоторое время, когда воспаление отравит кровь. Ослабленные болезнью в монастырях долго не живут.

– Но

она же дочь короля!

– Пустоголовая тварь, не более того. Хоть и старше вас, но глупее. Интересуют одни развлечения. И дар слаб, толку с него не будет. Из двух наследниц выбирают ту, что способна принести хорошее потомство. А ваш дар проявится. Думаю, в шестнадцать лет о себе заявит. Как я уже говорил, брак этому способствует.

Я покраснела и отвернулась.

– О вашем замужестве мы поговорим после бала: в свете недавних событий не стоит тянуть. Или вы категорически против?

Промолчала, не сказав ни ‘да’, ни ‘нет’.

Почувствовала на себе взгляд лорда Аксоса - взгляд мужчины, оценивающего женщину. Тут же невежливо повернулась к нему спиной: если уж Ишта толкнёт ему в руки, то советник получит всё только после свадьбы. Он, впрочем, и не собирался посягать на мою честь, проинструктировал насчёт бала и удалился.

Лорд Аксос сдержал обещание: завтра же меня переселили в другие покои. Моё мнение никого не интересовало: принцесса должна жить соответствующе - и точка. Так что пришлось засесть в оранжерее с тиарой Монтрес и вышиванием, пока слуги переносили и расставляли немногочисленные личные вещи.

Исколола себе все пальцы, заслужив справедливое замечание от старшей фрейлины о недопустимости подобной несобранности. Что поделать, не могла я сосредоточиться на лазоревых цветах из шёлка - то в голове всплывало недавнее нападение, то предстоящий бал. А ещё Аккэлия… Её изумрудные глаза, казалось, прожгут во мне дыру. Её высочество тоже присоединилась к нам, тоже вышивала: фамильный герб на платке. Судя по ухмылке, это был подарок с подтекстом кому-то из высоких гостей.

– Тени так идёт траур, не так ли, тиара Монтрес?
– источая сладкий яд, поинтересовалась кузина.
– На её месте я бы всю жизнь ходила в чёрном.

Я вздрогнула. То ли почудилось, то ли это действительно намёк. Она угрожала убить отца?!

Ишта, а ведь нет ничего невозможного. Один удар ножом в коридоре, удавочная петля, накинутая в ночной тиши, яд в бокале… Так, спокойно, Исория, не притягивай беду! Отец не глупый человек, сам всё понимает. А вот тебе следует быть осторожнее с питьём и едой.

– Её высочество такая молоденькая, зачем старить её чёрным?
– тиара Монтрес, похоже, не разобрала тонкости игры.
– Траур не полный, уже через три месяца можно шить яркие платья и прикалывать только чёрный бант.

– Бедная Тень, она же потеряется на фоне буйства красок!
– вздохнула Аккэлия и склонилась над вышиванием.

Я благоразумно молчала: если ты кость в горле, не стоит ворочаться. Принцесса же, видимо, ждала ответа и, не дождавшись, замяла разговор. Она по-прежнему величала меня старой кличкой, подчёркивая наше неравенство.

Наконец за мной пришёл учитель эльфийского.

Сделав реверанс кузине, отдала корзинку для рукоделия тиаре Монтрес и пошла мучить грамматику. От одного множественного числа хотелось завыть. Но наследная принцесса обязана знать азы эльфийского.

Новые покои увидела только после обеда, когда отправилась готовиться к балу. Сразу потерялась среди множества комнат. Зачем мне гостиная, приёмная? И кровать такая в спальне… Потом вспомнила зачем и покраснела. Провела рукой по бархатному покрывалу и утешилась тем, что могу спрятаться в постели, и год будут искать. Такое ложе не для маленькой меня.

Мебель вычурная, на стенах - картины, под ногами - ковры.

Мои вещи смотрелись посреди этого великолепия тоже сиротливо. Я заняла только комод и четверть гардеробной.

Терпеливо позволила вымыть, одеть и причесать себя. На всё ушло два часа. Взглянув в зеркало, поняла, почему так долго терзали волосы: позолоченная сетка, волны локонов, переливы жемчужин… На шее - бриллианты, выданные хранителем сокровищницы под расписку.

Никогда ещё не носила платьев с таким декольте. Оно приличествует совершеннолетним. А горничные наперебой твердили, что мне идёт, что красиво. Я не спорила, просто не хотела бы привлекать внимание к груди. И вообще внимание.

Зал заливал яркий свет. Всеобщий шёпоток на фоне траурного крепа смотрелся более, чем странно, но похороны короля не частное дело, и если протокол того требует, балу быть.

Королевские особы традиционно появлялись последними, поэтому я, нарушая все правила приличия, смогла тайком понаблюдать за собравшимися. Недолго, потому что лорд Аксос нашёл меня и сделал внушение.

Наконец распахнулись тяжёлые двери, и мы с Аккэлией одновременно, придерживая тяжелые юбки, шагнули по навощённому паркету к тронному возвышению.

Я старалась ни в чём не уступать кузине, также горделиво нести себя, будто сто раз до этого попадала под обстрел взглядов. Только улыбаться не получалось, а глаза то и дело стыдливо упирались в пол.

Не опозорившись и не споткнувшись, заняла своё место. Расслабиться здесь тоже не получилось: для гостей я неведома зверушка.

Наконец совладав с улыбкой, обозрела скорбящих по Брониусу Первому. Прежде всего - кресла высочайших особ. Там было, на что посмотреть и от кого повздыхать.

Заиграла музыка.

К нам, то есть Аккэлии и мне, направились правители различных государств. По привычке приготовилась держать веер кузины, пока она танцует, но не судьба! Сам Эрданасиэль Тааваринеэ та Аллорэ Ллагуин, эльфийский король, поинтересовался, не соблаговолит ли госпожа, то есть я, открыть с ним бал. Формально его открывала Аккэлия, но первой почему-то пригласили меня.