Бытие
Шрифт:
Подобно аристократам на борту «Титаника», они думают о спасательных шлюпках.
Как только они объединят силы, вся наука сосредоточится на технологиях чужаков. Чертежи из Артефакта превратятся в прототипы, потом в орбитальные фабрики. Мои прежние коллеги – теперь хозяева Земли – станут утверждать, что их решение продиктовано логикой, необходимостью и их суверенной волей. Но они будут танцевать под мелодию, исходящую из глубин пространства и времени.
Бен Фланнери светил на фрагменты, демонстрируя искаженные созвездия или части планет, искусственных существ и лавины символов, которые так и оставались непонятыми. Все были увлечены этим зрелищем. Вероятно, только Лейси заметила, как из двери в дальнем углу комнаты появились четыре фигуры.
Джеральд Ливингстон, Акана Хидеоши и двое других из первоначальной Комиссии по контактам: русский и китаянка-канадка – прошли мимо всех к столу, на котором лежал завернутый в ткань Объект. Все четверо были в летных мундирах, с походными сумками через плечо.
Астронавт едва взглянул на укрытый тканью Объект, который собственноручно когда-то извлек из космоса, и провел всю группу к другой двери, месяцами остававшейся закрытой.
Ливингстон нажал плечом, и дверь открылась. Четверо долго стояли на ярком мэрилендском солнце, впервые за многие месяцы вдыхая ветер планеты.
Лейси остановилась у второго стола и коснулась темного покрова. Она напряженно думала. И хотя ожидала этого, едва не подпрыгнула, когда дверь за ней со звоном захлопнулась.
Возможно, на какое-то время это последняя возможность взять интервью у чужаков. Теперь, когда Комиссия по контактам практически распущена, все взаимодействия с Гаванским артефактом осуществляются через новый Совет. Несмотря на все утечки информации о том, что это заговор гномов и трогов.
С мятежами и контрмятежами по всей планете разве не достаточно тревожных новостей и без этого?
– Артефакт уже уничтожен, а то, что вчера показали прессе, подделка.
– Да, подделка, но нужно же скрыть тот факт, что оригинал УКРАДЕН! Его унесли члены бывшего совета, которых с тех пор никто не видел.
– Это с самого начала была подделка. (Да, и тот, что вернули.)
– Вчерашний взрыв на Канаверале произвели для отвода глаз, чтобы не заметили другого запуска, осуществленного далеко в море.
– Крионическое погружение живых людей – беглецов из опасного времени, – достигло таких масштабов, что даже новые установки на участках морского побережья не справляются. Будущее в жидком азоте приближается все быстрей.
– Кризис может привести к созыву Всеобщего Совета, собрания с целью пересмотра Великого Договора.
И так далее и так далее. Столько загадок… а где, к дьяволу, Тор Повлов, когда мы так в ней нуждаемся?
Не важно. Сейчас я хочу вернуться к нашему основному интересу – к искусственно созданным чужакам, или артиленам. К памятному последнему интервью перед закатом. Мы начали обсуждать его вчера.
Вы помните, что большинство людей были очарованы жукоподобным существом, которое называло себя Марцианом Капеллой – по имени древнего римлянина, который видел предстоящую гибель цивилизации и пытался спасти хотя бы часть ее. Наш земной Марциан Капелла пытался собрать все, что считал высочайшими достижениями нашей культуры, семь свободных искусств, и его собрание – в необычном поэтическом формате – как будто воспламенило многих в Средние века. Между прочим, эта история вдохновила Айзека Азимова написать знаменитый фантастический цикл «Основание».
Борьба Чужака Капеллы за сохранение сокровищ его народа и планеты, потом сберегание их от исчезновения многим из нас кажется благородным и трогательным. Таким трогательным, что я пропустил кое-что не менее важное.
Это произошло во время интервью с М’м пор’локом – выдроподобным существом с рыжеватым мехом, когда Эмили Тан (перед своим исчезновением) спросила его о центральном рассказе Артефакта: об истории, которую поведал Особо Мудрый – и большинство остальных. О том, что все органические расы умирают.
М’м пор’лок согласился с рассказом Ома… хотя кое-что в языке его тела вызвало споры в Сетке. Кое-кто усмотрел признаки нежелания, даже принуждения. Другие говорили, что нелепо истолковывать в человеческих понятиях жесты и движения инопланетянина.
А М’м пор’лок между тем продолжил:
«Существует легенда, что однажды появится вид, который достигнет невозможного. Существа, которые мудро разглядят все ловушки и пропасти и сумеют избежать их, но не прекратят двигаться вперед. Раса, которая будет трезво изучать искусство выживания, опыт зрелости и науку сочувствия.
Говорят, придет новый рассвет. Эта долгожданная цивилизация будет спасать все перспективные новые расы, учить их искусству выживания. И поднимет тех, кто споткнулся.
Эта раса осветит путь всем нам».
Эмили Тан радостно просила М’м пор’лока продолжать. Но тут появился Особо Мудрый и напомнил, что время вышло.
– Конечно, это всего лишь легенда, – сказал рыжеватый чужак, когда рядом с ним стоял Ом. – Сказка для детей или неразумных. Не для реалистов, способных видеть. Существует только один выход.
61
Это буй
Подъем.
Ир в правой глазнице начертил эту идеограмму, объясняя новый маршрут механического морского змея, проглотившего Бина и мировой камень.
И действительно, робот, вибрируя, шел вверх, отталкиваясь сильными извивами длинного хвоста. Глядя в крошечное окно, Бин увидел проплывающий мимо погасший вулкан – его изъеденная эрозией вершина поднималась над коралловым рифом, освещенная солнцем. Может, это база той тайной группы, что послала за ним машину?
Точнее, за мировым камнем. Бин в лучшем случае будет помощником, экскурсоводом, надеющимся на вознаграждение, а не ждущим смерти.
Но это не было тайное убежище. Войдя через канал, который Бин разглядел между мелями, в просторную лагуну, машина повернула и поплыла вдоль берега к коралловому хребту на некотором удалении от атолла.
Движение ее начало замедляться.
Во время одного из прыжков змеи Бин что-то увидел впереди… металлическую цепь, ведущую от места закрепления на горном склоне к какому-то предмету, качающемуся на воде. Генератор волновой энергии? Может, робот остановился здесь, только чтобы зарядить батареи?
Мысль о том, что, возможно, это лишь короткая остановка перед долгим путешествием, наполнила тело Бина болью, а сознание – страхом перед заключением в тесном убежище. Крошечное помещение казалось еще меньше, и воздух в нем был затхлый. Бин изогнулся, упираясь руками и ногами в мягкую поверхность; он тяжело дышал.
Пэнь Сянбин.
Сосредоточься.
Это метеорологический и коммуникационный буй.
Эти слова, недолго плывшие в правом углу поля зрения, одновременно раздражали и успокаивали. У Бина даже хватило духа не высказать свое облегчение вслух. Несомненно, это пункт встречи. Змей использует буй, чтобы вызвать другое средство передвижения. Гидросамолет? Бену приходилось бывать в таком путешествии. Ну или что-нибудь похожее.
Тем не менее, несмотря на все усилия, какие приложил пингвин доктора Нгуена, когда скрывал наши следы по дороге в затонувший Пулау, китайские спецподразделения нас все равно отыскали. У них был шпион в Новоньюпорте? Или один из их спутников уловил особый оттенок цвета, отраженный камнем, когда тот грелся на солнце?
Возможно, он этого никогда не узнает. Как не узнает и о судьбе доктора Нгуена. Или Мейлин и их ребенка.
Похоже, кто-то еще следил за китайскими спецподразделениями, воспользовался сумятицей и захватил трофей. Но кто?
Захотят ли новые хозяева что-нибудь рассказать мне? Ведь я в их полной власти.
В маленьком окне становилось все светлее, приближался дневной свет. Передний конец корабля-змея резал пену. Бину пришлось заслонить глаза от солнечного блеска на поверхности океана. Даже с помощью ир-имплантата глаза привыкли через целую минуту; наконец Бин увидел, что покачивалось поблизости – несколько соединенных серых и зеленых цилиндров со множеством приборов и антенн наверху.
Осторожно изгибаясь, змей придвинулся, обернулся вокруг буя и прочно захватил его. Потом Бин увидел, как из его пасти выдвинулось щупальце.
Он подключится,
чтобы связаться
со своей фракцией.
Плывущие иероглифы выглядели угловато, начерченные второпях.
Пожалуйста, надо действовать быстро.
Будет нелегко.
Мигни дважды, если согласен.
Бину хотелось отказаться или хотя бы потребовать ответов… вроде: «Согласен на что? Для кого? И для чего?» – но, когда он добрался до причины, стало ясно, что все это не важно. У него была только одна причина выбирать между фракциями, сражающимися за обладание мировым камнем – и за его жалкое тело.
Доктор Нгуен был вежлив, и вежлив был запрограммированный им ир. Он сказал «пожалуйста». С другой стороны, змей относился к Бину пренебрежительно, угрожал и грубил. И это важно. Бин дважды мигнул.