Бытие
Шрифт:
К четвертому часу издевательства над собственным организмом, наконец, появилось солнце и стало своими лучами прореживать туман. С каждым витком дороги скальная поверхность горы в центре ущелья обрастала деталями. То там, то здесь на ней виднелись широкие уступы, поросшие можжевельником, масштабы которых я смог оценить уже несколько позже.
Расстояние от дороги до ближайшего уступа было, пожалуй, чуть менее полусотни метров. Снизу из непроглядной пропасти поднимались медленно все те же опостылевшие клочья тумана. Дна было невидно, а брошенный мной из интереса камень, канул беззвучно, не отозвавшись ни звуком удара, ни осыпью. Раздражала тишина. Если первую часть пути шум ветра в ушах еще давал ощущение реальности, то сейчас только мягкий шорох ступней по земле, да ноющая боль в груди и ногах продолжали
Показавшийся за изгибом горы очередной уступ, на этот раз был кем-то облюбован. К тому моменту я так устал, что сначала даже не остановился. Удивляться не было сил. Пройдя несколько десятков шагов и приглядевшись, стал понимать, что, видимо перегруженная психика, наконец, нашла повод отомстить мне за все испытания последних дней, которым я ее подверг. Морось или пот (я не заметил, как вспотел) заливали глаза. Пришлось скинуть капюшон и протереть их ладонями. Мне открылась великолепная картина, достойная великих мастеров виртуальности.
На черном, как уголь, каменном уступе, повернув в мою сторону бурую лобастую голову стоял огромный медведь. Нет, не так. МЕДВЕДЬ. Туша его частично была покрыта доспехами из сверкающего белого металла, на поверхности которого солнечные зайчики играли каждый раз, как он переступал своими чудовищными лапами. Пар из ноздрей медведя при каждом выдохе колыхал туманную дымку, а сиплое дыхание было слышно даже по эту сторону пропасти. Опасность, казалось, исходила от самых кончиков стальных когтей на латных перчатках до серой попоны на спине зверя.
Я был готов поклясться, что медведь, периодически поглядывая на меня, ухмыляется, поминутно поворачивая голову к своему седоку. О котором следует сказать отдельно.
На медведе восседал. Именно восседал, странный зверь. Покрытый белоснежной шерстью, с огромными, округлыми, как локаторы, ушами, одно из которых было пришито по разрыву грубыми сыромятными ремешками. На голове его был водружен лихо заломленный черный берет с красной матерчатой пятиконечной звездой вместо кокарды. Левой лапой он упирался в пояс, гордо подбоченясь. Правая сжимала огромный кусок ветчины, от которого зверь периодически смачно откусывал своими страшными треугольными зубами и жевал, причмокивая и урча. Его черные глаза-бусины внимательно уставились на меня. Я прирос к месту. Как вдруг, белый зверь улыбнулся мне до ушей, продемонстрировав акулий оскал. Вмиг засунул всю оставшуюся вкуснятину себе в рот, стряхнул крошки с лапы в пропасть и вскинул ее к плечу сжав ее в кулак. Хм. Наш с дедом жест. Давно это было. В другой жизни!
Медведь поднял морду к небу и заревел. Бааарр! Рядом с медведем появилась арка небольшого портала, из которой вышел высокий, атлетично сложенный эльф с длинными седыми волосами в темных доспехах Рыцаря Смерти и с короной, сотканной из мрака, на голове. Он деловито схватил зверя за пришитое ухо. Зверь заверещал, обиженно, тыкая в мою сторону рукой. Медведь то же что-то рыкнул. Эльф медленной обернулся в мою сторону и взгляды наши встретились. Немая сцена продолжалась всего несколько секунд. Мне показалось, что эльф тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой. Затем он отпустил ухо, одним движением вскочил в седло на спине медведя. Медведь развернулся и медленно пошел в сторону арки портала. Перед самой аркой, эльф приостановился, обернулся в мою сторону, достал из - за пазухи какую-то склянку. Вытянув левое запястье, эльф черкнул по нему поясным кинжалом. Темная густая кровь медленно потекла к ладони. Всадник ловко подставил склянку и наполнил ее кровью. В этот момент медведь повернул голову к седоку и мгновенным движением языка облизнул запястье эльфа. Раны как не бывало. Белый ушан выхватил склянку из рук рыцаря, округлил глаза-бусины. Вся компания вновь молча уставилась на меня. Медведь робко принюхался к склянке, посмотрел на рыцаря, важно кивнул. Эльф пихнул локтем ушана и постучал пальцем по запястью, намекая на время. Белый зверь на секунду замялся, затем, вздохнув, снял с себя кожаный пояс, сунул в него склянку, свернул и, прищурившись, метнул его в меня. Мне же ничего не оставалось делать, как постараться его поймать, что было довольно несложно.
Когда я поднял глаза, сжимая пояс в руках, уступ был уже пуст и только ветер и туман снова затеяли на
# Пояс сумасшедшего алхимика. Редкий. Позволяет изучить специальность «Алхимия» сразу с уровня подмастерье. Интеллект +15 Мудрость +15. Имеет 24 слота для ингредиентов. Масштабируемый. При смерти не выпадает из инвентаря. Дает 25% вероятность при крафте получить эликсир с непредсказуемыми свойствами.
Идущему по Пути.
Пригадицца! Агент Че. #.
Но когда прочел характеристики склянки и её содержимого, то забеспокоился о своей многострадальной челюсти, которая готова была свалиться в пропасть.
# Фиал с кровью Молодого Бога. При употреблении в мире «Небытие» дает пожизненную способность игнорировать ментальную магию любого уровня (Магию Разума) вплоть до уровня «Божественное».
Идущему по Пути. Глеб. #
Ну вот теперь немного отлегло от сердца. Я снова встал на привычный путь читерства, подумал я, застегивая пояс под плащом. На душе потеплело. Путь, как и было обещано, начал преподносить первые сюрпризы. Но новое приобретение все-таки оставило ощущение и незримой потери. Будто бы эта встреча с удивительной компанией на уступе лишила меня частички прошлого. И её уже не вернуть. Тоска в сердце и боль в ступнях навалились с новой силой. Я стряхнул оцепенение и вновь зашагал по дороге вокруг горы.
Миновал следующий час моего путешествия, и я уже с острым нетерпением и надеждой вглядывался вперед. Новая встреча не заставила себя ждать. За очередным поворотом показалась тумба странного покосившегося моста, который тянулся от дороги к горе и скрывался в клубах вездесущего тумана. Подойдя немного ближе, я понял, что ошибся. Это был не мост. Больше всего это напоминало корму чудовищной величины парусного корабля, бывшего когда-то фрегатом. Не знаю. Трудно было разобрать. Ему изрядно досталось. Весь видимый с моей стороны борт был в чудовищных шрамах, пробоинах и потеках. Такое впечатление, что его обливали кислотой, жгли и морозили одновременно. Рваный такелаж потемнел от сырости и тяжело раскачивался на ветру. Остатки резьбы и украшений на юте только подчеркивали плачевность состояния корабля. Сквозь крики невесть откуда взявшихся воронов, нагло рассевшихся на потемневших вантах, периодически слышались приглушенные возгласы и тихие шлепки, и вроде бы какой-то стеклянный звон. Подойдя к корме вплотную, я был готов поклясться, что начинаю слышать шум волн. С борта свисала короткая цепь на которой горел кованый фонарь! Рядом с цепью из пролома в борту свисал веревочный трап, длиной не достающий до земли нескольких саженей. Именно оттуда и раздавались звуки, которые так меня привлекли.
Я уже давно был не прочь передохнуть, да и предчувствие новой интересной встречи заставило меня форсировать события. Я набрал в грудь воздуха, вспомнил детство и свистнул от души, в четыре пальца! Получилось! Звуки моментально смолкли. Я подвернул полы плаща и присел под трапом, растирая немилосердно саднившие ступни. И стал ждать.
— Интереееесно!.. — сначала раздался голос, а потом на трапе материализовался субъект странной наружности: одет он был в мешковатые кислотно - оранжевые штаны со множеством карманов, из которых торчала всякая дрянь: куриные кости, мотки бечевы, перья, связки грибов. При близком рассмотрении, когда он спустился пониже, я увидел, что это эльф. Был он совершенно лыс, с висящими рваными ушами и голым торсом, на груди его был вытатуирован шикарный штурвал с выведенным в центре трубящим мамонтом и готической надписью: «Колыван». Эльф повис в нескольких метрах надо мной, держась одной рукой за трап, в другой руке он сжимал несколько игральных карт с яркими рубашками. Глаза его внимательно уставились на меня, на губах играла веселая открытая улыбка. В проломе показалась еще одна голова мужчины с всклокоченными черными волосами. Он скользнул взглядом по мне, при этом не отрываясь от горлышка изрядной бутыли темного стекла. Шумно сделал глоток, вытер губы рукавом батистовой рубашки.