Бывшая. Моя. Настоящая
Шрифт:
Молотов, нахмурившись, вышел в коридор и закрыл за собой дверь, в который раз за день удивляясь бездушности младшего медперсонала этого лечебного заведения. Буквально через минуту женщина вышла из палаты и, смерив его надменным взглядом, собралась пройти мимо. Молотов бросил ей вслед недовольный взор и негромко, но с нотками осуждения спросил:
– А Вы со всеми своими пациентами так обращаетесь? Или именно эта она Вам чем-то не угодила?
– А почему я с ней должна как-то по-особому обращаться? – остановилась та и
– Я понял Вас, - ответил Дмитрий и достал бумажник. Вынув из него несколько купюр, подошел к корыстной женщине и сунул деньги в карман ее халата. – Если какие-то проблемы, говорите мне, а не издевайтесь над этой девочкой. Ясно?
– Конечно, - тут же заулыбалась медсестра и, пожелав мужчине хорошего дня, ушла дальше по своим делам.
«Надо будет уладить этот вопрос и в Институте имени Вишневского, - провожая ее тяжелым взглядом, подумал Молотов. – Наверняка не только тут работают подобные личности. А с таким отношением Золотова домой точно вернется вперед ногами».
Даже несмотря на то, что Кира предала его, такого исхода для неё он не желал. Снова войдя в палату, Дима направился прямиком к кровати. Взяв стоящий неподалеку стул, стал вглядываться в ее бледное лицо. В уголках глаз Киры виднелись слезы, которые та усиленно сдерживала. Ему вдруг резко захотелось дотронуться до нее, погладить по белокурым волосам, но он вовремя себя отдернул. В памяти тут же всплыло видео, на котором Золотова беззастенчиво обжималась с мужиками и получала от этого наслаждение.
– Привет, - увидев Диму, попыталась улыбнуться Кира, но вместо этого у нее вышла какая-то непонятная гримаса. – Ты смог прийти?
– Как видишь, - ответил он равнодушным тоном. – Но я ненадолго. Привез тебе немного молока – врач разрешил. А остальное вроде у тебя все есть.
– Спасибо, - поблагодарила она.
– Ну и что ты планируешь дальше делать? – поинтересовался Молотов, вглядываясь в потускневшие глаза Золотовой.
– В плане чего?
– Ну, в институт тебе теперь дорога закрыта, по крайней мере, в твой – физкультурный, - стал рассуждать он.
– Может быть, я смогу в него вернуться, когда восстановлюсь, - неуверенно произнесла она.
– Ну-ну, - усмехнулся Дима. – Подумай сама, Кир, какая из тебя теперь спортсменка? Не говори ерунду! Лучше подумай, в какой ВУЗ будешь переводиться.
– Дим, сейчас для меня это не самый главный вопрос, - тихо ответила Кира.
– Нифига ты не меняешься, - бросил хмурый Дмитрий.
– Ты и до того не любила о будущем задумываться. Всегда жила одним днем. Видимо, горбатого могила исправит. Ты лучше подумай, как со своей матерью объясняться будешь. А мне пора…
– Дим, ну посиди еще минутку, - попросила Кира, умоляюще глядя на него. Ей так хотелось,
В этот момент телефон Димы разразился громкой мелодией. Ответив на звонок, Молотов бросил короткое «да-да, уже освободился, сейчас буду» и убрал обратно в карман.
– Сама видишь – дела, - развел он руками и, поставив стул на место, пошел к выходу.
– Дим, ты еще придешь? – с надеждой и немного испуганно спросила Кира.
– Я постараюсь, но когда – не знаю, - ответил он и остановился уже на пороге: - А тебе я посоветовал бы всерьез задуматься над тем, как ты будешь жить дальше.
Оставшись одна, Кира не выдержала и заплакала, понимая, что в его словах есть доля истины. А осознание того, что если бы их отношения сейчас продолжались, то Дима не отходил бы от нее ни на шаг, и она не чувствовала бы себя такой никчемной и никому ненужной, вконец добивало Золотову.
Глава 10
В течение следующей недели Молотов пару раз приходил к Кире, но уже в Институт имени Вишневского, куда её перевели на следующий же день, после разговора с врачом, как и пообещал Николай Павлович. Всякий раз на тумбочке возле ее кровати стояла тарелка с нетронутой едой: сначала это было картофельное пюре с каким-то непонятным суфле, похоже, из мяса, потом – молочный суп. На вопросы, почему она не ест, Кира отвечала по-разному: то говорила, что наелась первым блюдом, то от больничной еды у нее вдруг начиналась изжога. Дима укорял ее и не забывал тыкать ее в то, что если бы она послушалась его, то подобной трагедии бы не случилось. Золотовой же оставалось стыдливо отводить глаза, пряча боль и сожаление.
В этом лечебном учреждении Кира также находилась в двухместной палате, но на этот раз соседняя койка была занята. На ней расположилась женщина, по всей видимости, либо таджичка, либо узбечка, которая громко и быстро разговаривала по телефону, совершенно не обращая внимания на свою соседку.
Дима, в очередной раз пришедший к Кире, мельком взглянул на трындящую тетеньку, а затем перевел взгляд на Золотову: она лежала, повернув голову к стене, и никак не реагировала на происходящее. На прикроватной тумбочке снова стояла тарелка, в которой на этот раз было нечто, напоминающее омлет.
Молотов с укором посмотрел на женщину, продолжающую трещать по телефону, но она его грозного взгляда не испугалась. Ей вообще, похоже, было до лампочки. Вздохнув, он подошел к Кире. Протянув руку, дотронулся до её плеча, отчего та резко вздрогнула и, повернув голову, посмотрела на него испуганными глазами. Диме было непривычно видеть её такую слабую и беспомощную. Он привык, что Кира Золотова всегда была свободолюбивой и дерзкой, а сейчас перед ним будто была не знакомая ему девушка, забитая и замученная.