Бывшие, или У любви другие планы
Шрифт:
— Ах ты, дрянь!
Злобный крик, полный жгучей ненависти, и последующий за ним удар слились в одно целое. Щеку опалило огнём боли, перед глазами вспыхнули искры, и я едва смогла устоять на ногах.
Надо же, а с виду такая хрупкая женщина — тоненькая, бледная, тёмные круги под глазами были тщательно замаскированы специальной косметической глиной. Ладонь у неё была изящной с тонким запястьем и длинными пальчиками, а вот сама рука оказалась тяжелой и пощёчина обжигающей. Именно эффект неожиданности и моя растерянность сыграли свою роль. Я просто не успела уклониться в сторону, а так и осталась стоять, хлопая ресницами
Обидно и унизительно.
Новый замах, словно ей мало было моего унижения, но на этот раз я была начеку и дёрнулась в сторону, отступая на шаг и едва не спотыкаясь о кресло.
Но удара не последовало, женщина опустила руку, презрительно меня оглядывая.
«А ведь ей нравится. Нравится видеть меня сломленной. Гораздо больше, чем просто ударить».
— Ну уж нет, — свистящим голосом произнесла леди Франсина Санроу. — Я не буду больше марать руки о такую дрянь, как ты.
Я промолчала, продолжая смотреть прямо в перекошенное от гнева лицо бывшей будущей свекрови.
Она всегда меня ненавидела и не одобряла выбора сына. Нет, напрямую вдова Санроу никогда ничего не говорила, всегда оставаясь приветливой и даже ласковой. Вот только от её улыбки и сладких речей у меня сводило щеки и ныли дёсны. Она была слишком умна для такой непростительной оплошности.
Эйдан любил меня и твёрдо заявил о намерении взять в жены. Объявить о своём недовольстве, означало пойти против его воли и потерять. А этого леди Франсина допустить никак не могла.
Женщина была манипулятором, умело пользовалась слабостями других и всегда оставалась в выигрыше при любом раскладе. Слабостью Эйдана была любовь. Он очень любил мать, которая вырастила его одна, и всячески старался сделать её жизнь лучше.
А что делала эта женщина? Болела. Очень долго, длительно и практически неизлечимо. Любая мелочь или стресс вызывали обмороки, жуткие мигрени и боли в груди. Эйдан тогда всё бросал и спешил к ней, просиживая у кровати и умоляя поберечься.
Актриса из леди Франсины вышла замечательная, наверное, причиной этому можно посчитать многолетнюю практику. Но Эйдан ей верил, а я предпочитала молчать, наивно предполагая, что с нашей свадьбой всё изменится.
Но сейчас, глядя в её холодные глаза, я вдруг отчётливо поняла, что нет. Леди Франсина никогда бы меня не приняла и сделала бы всё, чтобы превратить мою жизнь в сплошные мучения, доставая постоянными придирками и замечаниями. Пока бы я не взорвалась, вынуждая Эйдана делать выбор (не уверена, что он был бы в мою пользу), либо просто сгорела.
И дело было не только в моём положении. Многие забыли, да и я никогда не обращала на это внимание, но леди Санроу не родилась аристократкой. Её дед семьдесят лет назад разбогател на торговле товарами из Фреи. Именно тогда солнечная империя, которая столько столетий была закрыта от всего мира и существовала очень обособлено, решилась открыться миру. Восхождение на трон императора Либерия всё изменило.
Но жители Ванагории, с которыми Фрея граничила на юго-западе, не спешили открывать двери и начинать свободную торговлю, настороженно относясь к изменениям.
Этим и воспользовался Деймонт Лару. Мелкий торговец в небольшом пограничном городке, он первым понял перспективы отношений с империей и не побоялся начать сотрудничество. Статуэтки из нефрита, фигурки ужасных крылатых змей, называемые драгонами, что были раскрашены яркими красками, и самое главное, фреольский шёлк, который быстро завоевал любовь всех великосветских модниц Ванагории, а потом и других стран.
Но на легальной продаже далеко не уйдёшь. Контрабанда. По документам Лару ввозил в Ванагорию одно количество товара, а по факту совсем другое. Конечно, необходимо было платить стражникам на границе, но выгода была намного больше. Желающих приобрести невероятной красоты товар, даже по завышенным в несколько раз ценам, день ото дня становилось всё больше. Лару богател и поднимался всё выше по социальной лестнице.
Каких-то десять-двенадцать лет и старый торгаш стал одним из самых богатейших жителей юго- запада Ванагории. Аристократия, которая являлась постоянным клиентом Лару, была вынуждена принять его в свои ряды. И принять хорошо, иначе вожделенный товар уплыл бы у них из рук.
Именно в те неспокойные годы, когда конфликт между Ванагорией и Сангорией набирал обороты и народ замер в ожидании неизбежной войны, Деймонт Лару договорился о браке своей единственной внучки с виконтом Санроу. На момент заключения брачного союза ей было всего семнадцать, ему пятьдесят три. Оланд Санроу был дважды вдовец, но не это заставило его искать жену. Тремя месяцами раньше, во время страшного шторма в Тихой бухте затонул корабль, на котором плыл его единственный сын, а также двое внуков. Никто не выжил. Род Санроу был на грани исчезновения и дальний родственник уже видел себя наследником сокровищ древней семьи. Именно поэтому виконт особо не стал копаться в невестах, мечтая как можно скорее заполучить наследника.
Эйдан родился ровно через девять месяцев после поспешной свадьбы и был очень слабеньким. Целители боялись, что он не выживет, а если выживет, то будет страдать слабоумием. К счастью, этого не случилось.
Злые языки утверждали, что молодая жена так торопилась забеременеть, что заделала ребёнка с двоюродным племянником виконта, который и должен был стать наследником всего, если бы Эйдан погиб. Но доказательств непристойного поведения Франсины не было, тем более, Эйдан был очень похож на отца.
Оланд Санроу умер через два года после свадьбы. Несчастный случай на охоте. Он оставил безутешной вдове и сыну титул, деньги, несколько богатых и преуспевающих поместий и золотые прииски на склонах Анагорских гор. Через пару недель умер и племянник Санроу. Утонул в озере.
Количество несчастных случаев меня лично настораживало, но опять-таки доказательств ни у кого не было.
Франсина Санроу была безутешна и больше замуж не выходила, полностью посвятив себя сыну.
Именно золотые прииски, которые приносили ежегодно около десяти тысяч золотых, сыграли важную роль в нашей помолвке. Отец просто не мог такого упустить.
— Денег никогда не бывает много, — рассудительно заметил он, подписывая брачный контракт накануне моего отъезда в академию.
Мне было всё равно. Я любила Эйдана просто потому, что он был добрый, светлый и такой хороший. А он любил меня.
В этом и была проблема.
Я была опасна для Франсины Санроу. Её трон, на котором она восседала почти тридцать лет, пошатнулся, и власть над сыном стала выскальзывать из жадных ручонок. Вот только раньше у этой опасной женщины не было ни единого шанса уничтожить меня, а теперь всё изменилось. Я сама вручила виконтессе его в руки.