Бывших любовниц не бывает
Шрифт:
– Но к твоему-то делу это какое имеет отношение?
– Как сказать? Понимаешь, Тань, меня всегда настораживали мужики, на которых женщины кидаются, как голодный на хлеб.
– Понятно, – улыбнулась я.
Андрей посмотрел на меня удивленно:
– Что тебе понятно?
– Все понятно: тебя настораживают мужики, на которых женщины кидаются, как голодный на хлеб. Кстати, почему именно они тебя так настораживают?..
– Мать, ну что ты меня перебиваешь все время? Я и сам хотел тебе объяснить, почему
– Это я, представь себе, знаю!
– Опять перебиваешь? – возмутился Мельников.
– Извини, Андрюша: вырвалось.
– Так вот. На нормальных мужиков они не кидаются. На нормальных!
– Значит, наш Вася – ненормальный?
– А такие, как этот журналюга-неудачник, обладают каким-то секретом, который притягивает женщин, как мед – мух. Его сослуживцы говорят, что как минимум одна женщина из редакции западает на него – как минимум! Бывало, что в Крапивина влюблялись и две дамы одновременно.
– Силен!
– Восхищаешься? – с укором спросил Андрей. – Зря: такими типами нельзя восхищаться, они разбивают женские сердца, разрушают семьи…
– Мельников, я понимаю: ты свято веришь в то, что женщины должны влюбляться исключительно в нормальных мужиков, но лучше вот что скажи: какое это имеет отношение к нашим расследованиям – и к твоему, и к моему?
Андрей нахмурился, поерзал на сиденье, потом выдал недовольно:
– Пока не знаю, но чувствую, что имеет.
– Его жену убили, притом жутко варварским способом. Если ему это было выгодно, как ты говоришь, давай лучше думать: как он это сделал?
– Вот! И я об этом. Если это сделала одна из его поклонниц…
– А их у него – пруд пруди…
– …то шерстить надо всех дамочек, с которыми у Крапивина были романы.
– Как говорится, шерше ля фам?
– Как говорится… Но найти надо такую ля фам, которая была в него влюблена без ума, а не просто крутила с ним служебный романчик.
– Да, Андрюша, явно страсти бушевали нешуточные. Возможно, какая-то из его дам решила устранить жену, метя на ее место, вот и плеснула кислотой…
– Так и я о том! Решила женить на себе Крапивина, уже в качестве вдовца. И заметь: вдовца далеко не бедного. Может, он отказывался разводиться со своей богатенькой женушкой? В самом деле, ему что, плохо было: в семье достаток, романчик на стороне можно закрутить, так сказать, расслабиться, – пожалуйста!
– Не забывай: жена его пилила! Ты сам сказал… Кстати, Андрюша, дети у них остались?
– Дочке десять лет.
– Значит, вдовец-жених с «довеском». Впрочем, при больших деньгах ребенок – не проблема.
– Ага, если он их еще получит, эти деньги! Если окажется, что он имеет прямое отношение к смерти супруги, ни денег, ни свободы ему не видать.
Мы
Через два с половиной часа мы благополучно прибыли в славный город Пензу. Остановив машину на стоянке возле гостиницы «Ленинградская», мы с Андреем поднялись по ступеням и одновременно взялись за ручку шикарной двери.
Выслушав нас, девушка-администратор покачала головой:
– К сожалению, администратор и горничная, работавшие здесь такого-то числа, сегодня отдыхают: не их смена.
– Когда они появятся? – строго спросил Андрей.
– Завтра в восемь утра они заступают на дежурство, так что приходите утром.
– Нет уж, мы лучше подождем их до завтра здесь. Есть у вас два одноместных номера?
– Номера-то есть, но, к сожалению, они заняты, – вновь покачала головой администратор.
Андрей, как мне показалось, скрипнул зубами:
– Я вас про свободные номера спрашиваю! Зачем нам занятые?
– А из свободных, господа сыщики, номер у нас только один – зато двойной! – радостно доложила девушка.
– Но, – встряла я, – нам надо два одноместных.
– Сожалею, но помочь ничем не могу. Один одноместный номер освободится только в одиннадцать часов. Подождете?
– А какой смысл? – вздохнул Андрей. – Один из нас вселится, а другой в фойе останется ночевать? Ладно, давайте двухместный…
– Что ж у вас так плохо с номерами? – попеняла я администратору, забирая ключи.
– Так ведь в городе идет фестиваль народной песни, вот гости и понаехали…
Номер наш оказался весьма уютным: небольшая прихожая, где мы бросили вещи, переходила в просторную комнату с внушительных размеров кроватью, с двумя тумбочками, с «плазмой», висевшей под потолком напротив кровати, со шкафом, журнальным столиком и двумя низкими креслами. Я заглянула в ванную. Там все сверкало голубым кафелем, на никелированном крючке висели белые полотенца.
– Андрюш, а здесь ничего: чисто. Короче, ночь тут провести – вполне пойдет.
Андрей плюхнулся в одно из кресел, потянулся:
– Что-то мне кусать хоцца… Интересно, есть здесь где-нибудь приличное кафе?
– Давай спросим у администратора. Кстати, смотри: кровать – не одно целое, это две «одиночки», составленные вместе.
Мельников обернулся и посмотрел на спальное ложе:
– И что?
– Как – что? Их раздвинуть можно. Чур, моя будет стоять у окна!
– Да хоть в коридоре.
– Сам спи в коридоре, – огрызнулась я. – Короче так, Мельников: мне надо принять душ с дороги, а ты пока спустись к администратору, разведай насчет потрескать.