Бывший муж
Шрифт:
Бережно придерживает одной рукой голову, другой рукой собственно пихает. У меня буквально чесались руки отодвинуть его в сторону и сделать все нормально, хотя бы для того, чтобы не мучить это маленькое инертное создание. Но… я молчала.
— Я что-нибудь придумаю к следующим выходным, — обещал Ярослав.
Илья кивнул. Я пошла провожать, чтобы запереть дверь. Люлька с младенцем снова на комоде, Ярослав обувается. Малыш первый раз настолько близко ко мне. Она молчит и глаза ее закрыты, поди пойми спит она, а может просто медитирует. А потом внезапно глаза открыла и посмотрела — прямо
— Надеюсь, через неделю ты будешь без нее, — сказала я в последней попытке пробить его броню.
Он медленно выпрямился, чуть поморщившись, — нога болит, догадалась я. Посмотрел на меня. И, наверное, именно в этот момент мне стало по настоящему страшно. Нет, как такого самого Ярослава я не боялась. Я свято верила в то, что он никогда меня не ударит. Не сделает больно. Меня пугало то, насколько он намерен изменить мою жизнь. В этот момент я поняла, что перемены неизбежны, как бы я им не сопротивлялась.
— Возможно ты думаешь, что я тебя ненавижу, — мягко сказал он. — Но нет, я горжусь тобой, Ян. Честно.
Замолчал, подбирая слова. А я подумала — что мне его гордость мной? Где она была семь лет назад? Где он был семь лет назад, когда мы так легко сломали все то, что пытались строить? Нет от нее никакого толку, разве мое эго потешить.
— Ты сильная, — продолжил он, подхватывая люльку. Замер с ней в руках, разглядывая крошечное лицо младенца. — Но знаешь… иногда ничего не зависит ни от нас, ни от наших сил.
Он ушел, причем клянусь — девочка смотрела на меня столько, сколько смогла. Меня лихорадило. Я то бросалась что-то делать, то сидела и смотрела в пустоту. Все валилось из рук и его слова не шли из головы. Илья смотрел на меня недоуменно, я привычно вымучивала ему улыбки. Несколько раз звонил Антон, я просто не брала трубку. Надеюсь, он снова уедет, и мне не придется думать хотя бы о нем.
А ночью я подхватила одеяло с подушкой и пошла к сыну. Глодало неясно предчувствие неприятностей. Дерьма, которое только и ждет, когда я в него вляпаюсь. Хотелось к сыну. Такой уже большой… Я надеялась, что он спит и моего вторжения не заметит, но нет.
— Мам, ты чего? — удивился он, приподнявшись на локтях.
— Кошмар приснился, — соврала я.
Илья хихикнул над глупой мамой и подвинулся, освобождая мне место. Я обняла его и попыталась в уверить себя в том, что все делаю правильно. Что семь лет назад поступила верно, обрубив все концы и уехав с одной лишь фотографией. И сейчас, когда подхватываю эти самые оборванные концы и пытаюсь связать их узлами ради моего маленького семилетки.
— Ты ревнуешь? — спросила я. Не смогла сказать папу, и выдавила — отца? К Кате.
— Не знаю, — ответил в темноту мой сын. — Он пока какой-то не настоящий. И девочка тоже. Как будто не взаправду. Я еще не привык.
Я поцеловала его в теплую макушку. На кровати полуторке вдвоем было тесновато, но уходить не хотелось. И спать тоже. Мне казалось, что стоит мне уснуть, мне будут сниться чужие младенцы и их папаши. Будут душу бередить неясные чувства — ну его! Не буду спать и все, проблема решена.
— Я не знаю, какое ты занимаешь место в его жизни, — сказала я. — Но в моей ты просто фундамент. Ты маленький, но я держусь только на тебе. И я… Илюш, ты, наверное, не поймешь, но я ради тебя всю землю переверну верх тормашками.
Илюшка не ответил — уснул. И я, несмотря на то, что боялась спать уснула тоже. Я тогда еще не знала, насколько Ярослав прав, и что порой даже перевернуть землю мало.
Глава 9. Ярослав
В последние дни я часто вспоминал о маме. Воспоминание робко маячило на самом краешке сознания, растворялось, чтобы затем вернуться обратно. Маленькая не спала. Подслеповато щурилась, находила глазами светящийся ночник и молча на него смотрела. Я ужасно хотел спать, но спать боялся. Мне казалось, что если я усну с маленькой непременно что-то случится. Засыпал, когда уже валился с ног от усталости.
И в часы таких вынужденных бодрствований часто думалось о всяком. О маме вот. О детстве. Нищем. Нищета это первое мое осознание. То есть, все было нормально пока мама, как щит, прятала меня от всего мира. А потом выяснялось, что велосипеда не будет, потому что дорого. Ну, или будет, если достанется от старшего кузена. Что на яркие витрины лучше не смотреть. Мне, маленькому, становилось обидно — почему так? Все одинаковые, у всех руки ноги торчат, голова, но у Сашки велик есть, а у меня нет.
Вот тогда то я и понял. И нет, зависти к остальным и более успешным у меня не было, не знаю, если только в самом глубоком детстве. Родилось упорство. Я знал, что мне нужно работать. Много работать. И просто любая работа не годится — мама работает всю жизнь, а денег у нее как не было, так и нет. Нужно было рисковать.
Все мечты мамы упирались в то, что я поступлю в вуз. Стану инженером. Тогда бы она мной гордилась. В университет я поступил, да. Даже не вникая, на какую специальность, корочка для меня ничего не значила, я уступил матери. Когда мне было девятнадцать умерла бабушка по отцу. Ее я толком никогда не видел, как и отца, который почти всегда сидел, в одну из таких сидок мама с ним и развелась. Насколько я понял, отец несмотря на непреодолимую тягу к неприятностям человеком был незлобивым и к разводу отнесся легко. И деньги даже присылал. Иногда, когда не сидел.
Бабушка удивила хотя бы тем, что помнила о моем существовании. Оставила квартиру… целую, мать вашу, квартиру. Две просторные комнаты. Мы с мамой жили в однушке, факт бесивший, но уже привычный.
— Сдадим, — мечтательно сказала мама. — Это же каждый месяц деньги. Конечно, коммунальные услуги платить, но все равно… слышишь, сынок?
У меня были другие планы. Я был готов рискнуть всем. Я просто понимал, что если в ближайшие пять лет я ничего не сделаю, то ничего и не изменится. И тогда я на всю жизнь застряну в этом спальном районе. Я к тому моменту уже активно работал, на учебе толком не появляясь. Как сказать о своем решении матери я не знал. Для нее эта двухкомнатная квартира с поблекшими обоями и щелястыми рамами была святым Граалем. На разговор решился, когда узнал, что она уже составила объявление об аренде.