Бывший папа. Любовь не лечится
Шрифт:
Хочется позвать Назара, но разве я имею на это право? Как я объясню свой порыв? Только опять взбудоражу и его, и весь персонал.
Здравый смысл побеждает в тяжелой борьбе с чувствами. Заставляю себя закрыть глаза, но тут же широко распахиваю их, когда в палату проникает тонкая полоска света. Тихие, осторожные шаги приближаются ко мне, резко затихают возле постели – и уходят куда-то в сторону.
В полумраке различаю очертания мощной фигуры. Опускается на неудобный стул в углу, вальяжно закинув ногу на ногу, ставит ноутбук на колени, открывает его – и свет от экрана ложится на волевое мужское лицо.
– Назар? – недоверчиво уточняю, думая, что он мне снится. Поворачивает голову, вопросительно вздергивает подбородок. – Что ты делаешь?
– Я поработаю немного, Надя, – небрежно сообщает, уткнувшись в монитор. – Надеюсь, свет от ноутбука не будет тебе мешать? Иначе я не успею до утра закончить твой график и выписать все назначения.
– Ты мог бы сделать это в своем кабинете, – чуть приподнимаюсь на локте и неуклюже перекатываюсь на бок. Наблюдаю, с каким важным видом Назар набирает какой-то текст.
Недоуменно моргаю, пытаясь прогнать наваждение. Однако это не сон.
– Хочешь, чтобы я ушел? – прекращает печатать, а рука зависает над клавиатурой.
– Нет, – признаюсь сипло. – Останься.
Кивает, продолжает печатать, а я опускаю голову на подушку и подкладываю ладони под щеку. Беззастенчиво рассматриваю бывшего мужа. Спотыкаюсь на правой руке. Сияние бьет в обручальное кольцо, которое поблескивает в сумраке ночи.
– Ты женился? – выпаливаю на выдохе, но сразу же ругаю себя за импульсивность. Видимо, лекарства начинают действовать – и я расслабляюсь, теряя над собой контроль.
Вздохнув, зажмуриваюсь на миг, чтобы привести себя в чувство. Это не мое дело – я ведь сама подала на развод. Отпустила его. Сбежала от боли. Вот только легче не стало…
Назар замирает, непонимающе смотрит на меня. Проследив за моим взглядом, выставляет ладонь перед собой, большим пальцем прокручивает кольцо на безымянном. Хмыкает неопределенно, будто видит его впервые. Отложив ноутбук на тумбочку, снимает обручалку и протягивает мне.
– Да, – ухмыляется, пока я растерянно принимаю ее и не знаю, зачем. – Я и не разводился. Я был не согласен с твоим решением. Поэтому оставил кольцо… и твое – тоже.
Бросаю взгляд на внутренний ободок, с трудом нахожу гравировку «Н&Н». Первые буквы наших имен – Назар и Надежда. Из груди вырывается судорожный вздох, сердце ритмично выбивает ребра, кровь в висках стучит в такт. Мне нечего сказать. Я шокирована и… где-то в глубине души чувствую облегчение. Проглатываю и слова, и эмоции. Не самое удачное время для выяснения отношений.
– Зачем?
– А почему Назар? – парирует он, намекая на имя нашего сына.
Молча возвращаю Богданову кольцо, и он мгновенно надевает его на палец, будто без него чувствует себя уязвимым и голым. Мне моего тоже не хватает…
– Я экономный, – пытается пошутить, сжимая ладонь в кулак, а затем, зыркнув на меня исподлобья, серьезно произносит: – Сохранил на случай, если ты когда-нибудь вернешься.
– Вряд ли ты ожидал, что все произойдет так, – взмахиваю руками, указывая вниз, на свои ватные ноги, разбросанные по постели, как у сломанной куклы. Назар помогает мне лечь удобнее на боку, укладывает одну лодыжку на другую, подтягивает одеяло. Возится со мной, как с ребенком. – Зачем я тебе теперь?
Своей заботой он смущает меня и лишний раз напоминает о том, что я теперь жалкое подобие прежней Надежды. Резко выпрямившись, Назар смотрит на меня сверху, спрятав руки в карманы. Считывает мои эмоции и отходит от постели.
– В горе и в радости, – повторяет слова свадебной клятвы, неторопливо возвращаясь на свое место. – В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии…
Осекается, нахмурив брови, а я на автомате продолжаю:
– …пока смерть не разлучит нас.
Затихаем оба. И эта пауза похожа на минуту молчания. Словно мы отдаем дань памяти нашей девочке.
Опускаю ресницы, в уголках глаз набираются слезы, стекают на подушку. Наволочка возле моего виска быстро намокает. Надеюсь, в темноте незаметно, что я опять плачу.
– Спокойной ночи, Надежда, завтра тебя ждет плодотворный день, – разрывает тишину Назар. Его бархатный баритон меня успокаивает. – Отдыхай.
Он удобнее устраивается на стуле, насколько это возможно, разминает шею и склоняется над ноутбуком. Барабанит пальцами по кнопкам, а я засыпаю под монотонный стук.
Сквозь тревожную дрему ощущаю, как с меня съезжает одеяло, но в следующую секунду вновь накрывает меня до самого горла. Щеки касается легкое, сбивчивое дыхание. Словно невесомый поцелуй. Не могу разлепить веки, налитые свинцом. Мычу что-то нечленораздельное, выбрасываю руку, пытаясь наощупь определить заботливого фантома. Ловлю теплую ладонь, сплетаю наши пальцы. Блаженно улыбаюсь.
«Не уходи», – прошу мысленно, а может быть, вслух. Хватка на моей руке становится крепче.
Под действием успокоительного наконец-то отключаюсь, зная, что Назар рядом…
Глава 9
На следующее утро
Назар
– Я пообщался с твоей новой пациенткой, – с порога сообщает Жданов, быстро пересекает кабинет и занимает стул напротив.
– И? – отрываюсь от ноутбука, вскинув обеспокоенный взгляд на психолога.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – напряженно хмурится, потирая подбородок. – На лицо все признаки депрессии, но ее природу определить сложно. Дело не в травме, точнее, не только в ней, – сцепив кисти в замок, подается вперед. – Однако Надежда почти ничего не рассказывает, ведет себя на удивление спокойно, мыслит здраво. Настораживает то, что она во всем со мной соглашается. Видимо, это защитная реакция. Она делает вид, что идет на контакт, а на самом деле замкнулась в себе. В общем, одного сеанса мне недостаточно.