Бывший. Ты только моя
Шрифт:
Не сразу замечаю, что он уводит меня все дальше от Храма, к Черным скалам. Оттуда живыми не возвращаются. Зачем? Это становится больше похоже на самоубийство!
Собираюсь взлететь выше и убраться отсюда, но Квиланд атакует мощным воздушным потоком и заставляет пересечь границу, не учтя только одного: я успеваю ухватиться за него лапой и утаскиваю с собой.
Мы будто вываливаемся в темно-серое облако, а когда пролетаем его насквозь, оказываемся над угольно-черными скалами с будто заточенными пиками. Упасть здесь —
Гардариан рычит, огрызается и выпускает поток пламени. Ныряю, атакую сбоку. Наши движения становятся все более резкими, Квиланд выпускает еще пару мощных плетений, одно из которых парализует часть моего крыла, и мне теперь приходится тратить больше сил, чтобы удержаться в воздухе и маневрировать.
Я замечаю в расщелине уступ, подходящий для того, чтобы на него приземлиться. Отвлекаю Гардариана и спускаюсь, замечая, что он пикирует на меня. Сил практически не осталось. Знаю точно только одно: если мне суждено тут остаться, то Квиланд останется здесь вместе со мной.
Тиолла будет свободна.
Трансформируюсь и резко вскидываю меч. Гардариан замечает это, но слишком поздно, он пытается маневрировать, но напарывается боком на мое оружие. Зачарованный металл легко пробивает чешую и входит почти по самую рукоять.
Квиланд ревет от боли, взлетает, но в процессе обращается в человека и падает на каменную поверхность выступа.
Он еле поднимается, но на лице его все равно победная улыбка.
— Знаешь что, Николас, — хрипло говорит мужчина, придерживая бок. — Не устаю удивляться твоей глупости.
Из оружия у меня только мои руки. И из защиты — они же. Но и у Гардариана же дела не лучше? Или нет?
Он выпускает исцеляющее плетение, и я смотрю, как постепенно затягивается его рана.
— Из этих мест никто не выбирается, — цежу я. — Мы оба обречены остаться тут.
Гардариан качает головой.
— Не с моим покровителем. Тут его территория, так что… Останешься тут только ты, — выплевывает он, вскидывает руку и сбивает меня с ног.
Отлетаю к скале, впечатываюсь в острые выступы камня, в глазах темнеет, и я могу разглядеть только, как Гардариант приближается ко мне. Мотаю головой и бросаюсь вперед, опрокидываю на спину Квиланда и сжимаю пальцы на его шее.
Губы Гардариана растягиваются в улыбке-оскале. Он хрипит и нащупывает что-то в своем кармане, а потом достает… амулет Тиоллы. Так вот что он вертел в руках!
— Знаешь, что моя жена лучше всего отдает энергию, когда испытывает очень яркие эмоции? Как положительные, так и… отрицательные, — мужчина чуть-чуть покачивает в руках светящийся, наполненный силой амулет. — Ты же не можешь не видеть, как он сияет. Надо же, а вчера он был совсем пуст. Понимаешь, о чем я?
Последние слова он произносит, хрипя, но добивается своего. Перед моими глазами появляется красная пелена ярости. Я замахиваюсь, чтобы ударить Квиланда, тот пользуется этим и скидывает
Но в этот момент амулет касается меня, и по телу проносится вихрь магии. Ее так много и поток настолько сильный, что это обжигающе больно. Ощущаю силу, наполняющую мой резерв и, видя, как Гардариан пытается атаковать, оглушаю его плетением.
Мгновение… Внезапно нас окутывает звенящая тишина, будто кто-то надел на нас полог безмолвия.
Тяжело дышу, часто моргаю, осматриваюсь. Квиланд лежит без движения, широко раскинув ноги и руки. Подготавливаю атакующее плетение на пальцах и медленно подхожу.
Грудная клетка Гардариана едва заметно поднимается, несмотря на то, что вокруг растекается темно-бордовое пятно.
— Тиолла все равно не будет твоей, — закашливается Квилад. — Тебе отсюда не выбраться. И знай, пока ты ее ищешь, она медленно, очень медленно и болезненно умирает. Уверен, она в полной мере ощутит мою любовь прежде, чем сдохнет…
Он отталкивается рукой от земли, перекатывается и падает с края выступа на острые пики под нами.
Тиолла
Тошнит. Кружится голова. В глазах плывет марево, сквозь которое я вижу расплывающийся силуэт моего мужа.
Он отставляет Сердце Креолинии в сторону, а сам достает что-то из кармана. По шее и груди стекает струйка крови от царапины, которую оставил Гардариан. Но больно не от этого. Больно от осознания того, что этого сумасшедшего практически некому остановить.
Мысли путаются, и я скорее с помощью чувств, а не словами молюсь всем богам. Только бы Николас выжил, только бы ему хватило сил, чтобы закончить развязанную Гардарианом войну, только бы Риан и все остальные, дорогие мне люди, не пострадали.
О себе не думаю в этот момент, потому что понимаю, что мне уже отсюда живой не выбраться. Я сама виновата. Как же я сожалею о том, что тогда приняла решение сбежать от Рэгвальда. Теперь мне поможет только чудо, на которое я уже не надеюсь.
Гардариан опять хватает меня за волосы и надевает на меня цепочку. По телу моментально начинает течь сила, моя магия. Мой амулет!
Уже непривычно, немного болезненно. Я будто снова ощущаю себя живой, словно пересохшая речка, по руслу которой вновь пустили поток воды.
— Вот так, молодец, — Гардариан хлопает меня по щеке. — Давай, он мне еще пригодится тогда, когда ты поистреплешься.
Делаю судорожный вздох, захлебываясь слезами, и закрываю глаза.
— Смотри на меня, — цедит Гардариан, сжимая мой подбородок. — Сейчас мы посмотрим, на что способны твои эмоции. Будешь хорошей девочкой? Ты же мне покажешь, какой ты можешь быть?..
Заставляю себя держать веки открытыми, хотя, мне кажется, на это уходит большая часть моих сил. Он проводит большим пальцем по моим губам, чуть надавливая и приоткрывая рот.