Ц-7
Шрифт:
– Ты нас так напугал! – с чувством выговорила Света.
– Сбежал, главное, – начала Зина негодующе, но шмыгнула носом, и жалобно затянула: – Мы же переживаем, наверное!
– Хорошо еще Женька знал, где искать! – воскликнула Наташа. – Сразу метнулся в Малаховку. Ну, и я с ним… Как раз успели! Там какой-то местный… на алтайца похож, или на шорца, смуглый такой… уже в «скорую» садился, а нас не пустили! Правда, сказали адрес…
– Ой, мы-то думали – в «Склиф», – подхватила Альбина, –
– Простите, девчонки! – покаялся я. – Но, правда, не хотел вас впутывать. Слишком опасно! Да и Жеку тоже… Как представлю, что Маша одна останется…
– Эгоист! – пригвоздила меня Светлана, и вздохнула: – Житие мое… А о Ритке ты подумал? А о нас? Как мы без тебя?
Тут уж у всех глазки заблестели, да и у меня запекло, девичьи личики задрожали, расплываясь…
– Всё хорошо! – вытолкнул я, справляясь с собой. – Рита не звонила?
Эгрегор дружно замотал головами.
– А Маша как?
– Ковыляет! – ласково засмеялась Светлана. – Пузо свое нянчит!
Тут в дверях нарисовалась полная, румяная медсестра, похожая на повариху, и строго сказала:
– Девушки, больному нужен покой!
– Всё, всё! – заверили ее девушки. – Мы уходим!
Обцеловав меня по очереди, «посетительницы» процокали в коридор и тихонечко прикрыли дверь за собою.
Потревоженная тишина заняла утраченные позиции, и я заворочался, будто испытывая себя на прочность. Ничего нигде не болело, а вот Силу внутри я ощущал, как никогда раньше – она жила во мне, порой горяча голову или руки, словно не умещаясь в теле.
Единственным напоминанием о дуэли… да нет, о засаде… оставалась слабость. Я даже кулак сжать не мог по-хорошему. Но исцелять себя не стал – пусть всё придет в норму, как обычно. Не надо загонять организм, выжимая из него самоисцеление. Зачем? Был форс-мажор, да весь вышел. Я даже радовался тому, что угодил на больничную койку – выпасть из ежедневного мельтешения дел бывает полезно. Вот так вот отойти в сторонку, сойти на обочину, сесть и рассудить. О нас с Ритой, о «моих» девушках, об Аидже, о городе и мире.
Попадая в палату, человек обретает массу свободного времени. Процедуры, обходы не в счет. Всё равно долгими часами ты остаешься один на один с собой. Можно, конечно, и скучать, таскаться к телевизору, решать бессмысленные кроссворды или искать собеседников для болтовни. Но пока тебе есть, о чём подумать – и чем! – скука донимать не станет…
Легкие, быстрые шаги изредка доносились из коридора, но вот бег на цыпочках… Я взволновался, вслушиваясь, и дверь, лакированная ореховая дверь, махом отворилась, впуская всю мою родню – Риту, маму, Настю…
Любимая троица будто качнулась на пороге – беспокойство ушло с лиц, сменяясь радостным
– Мишечка! – вздрагивающим стеклянным голосом выговорила мама. Одолев последние метры, она присела с краю, поцеловала меня, огладила щеки. По милой привычке навалилась Рита, целуя жадно, взахлеб, а тут и Настя подлезла. Закапали слезы…
– Не ревите, – попенял я ласково, – постельное белье намочите, а оно казенное…
– Мишечка! – выдохнула Рита. – Мы так боялись…
– Прости, я сначала забыл пожелать тебе спокойной ночи, а потом всё так завертелось…
– Так, и у нас! – воскликнула Настя. – Нас Римпоче похитил! Он вселился в Иржи, а нас – за границу, в ФРГ! Представляешь?
– Оё-ё, ёжечки ёё… – вздохнула мама. – Глупо, да? Или безумно… Но ведь правда! Мы в Москву прилетели из Мюнхена…
– То-то вы во всем импортном… – затянул я. – Повествуйте.
Рассказывая наперебой, родня посвятила меня в свои приключения.
– А папка молодец! – порадовался я.
– Да-а! – заулыбалась мама. – Джеймс Бонд отдыхает! – губы ее дрогнули. – Тебе сильно досталось?
– Жив, – заверил я ее. – Цел. Здоров… Ну, почти. А Тсевана Римпоче больше нет.
Мамулька ласково встрепала мои волосы.
– А я ведь помню, как ты однажды меня вылечил… – проговорила она воркующе. – Классе в седьмом, наверное… У меня весь день болела голова, раскалывалась просто. А ты высунулся на балкон, сунул руки в снег, вытер их… Сказал: «Сейчас я тебя холодненьким…» – и положил ладони мне на лоб. Вот только от них пекло!
– Зато боль прошла, – улыбнулся я, косясь на Риту. Девушка вспыхнула, а сестричка мигом вступилась:
– Она не виновата! Это Иржи!
– А я и не виню никого… Я вас всех люблю.
Тут мама спохватилась, заторопила Настю. Сестренка прижалась, чмокнула меня и зашептала на ухо:
– Я тоже хочу, как Рита, как близняшки!
– Ладно, – улыбнулся я.
Мама с дочкой исчезли за дверью, и моя суженая притиснула меня по-настоящему.
– Мишечка…
– Только не здесь! А то еще врачи увидят…
Девушка хихикнула.
– Я тебя дождусь!
– Да я уже… – затрепыхался я.
– Нет-нет! Лечись! Отдыхай… Успею еще надоесть!
Я обнял Риту, и она затихла.
– Твоя мама думает, наверное, что мы тут щупаемся, – хихикнула девушка, – а я просто хочу побыть рядом с тобой… нет, вот так, прямо на тебе! Слышать, как ты дышишь, как бьется твое сердце…
Рука сама потянулась огладить Ритины волосы.
– Хорошо, правда? – вымолвила девушка невнятно.
– Угу…
– Ох, надо идти… – страдающе заговорила суженая. – А то врачи будут ругаться… Пока! – шепнули ее губы, нежно касаясь щеки.