Царь девяти драконов
Шрифт:
Люди чувствовали опасность. Что нечто назревает. Нечто страшное... Но у светлейшего вана был план. И его ум, да вера подданных в него помогут справиться с трудностями и обуздать панику.
Глаза гуна раскраснелись. Он плохо спал сегодня. Звон набата сотрясал город чуть ли не до середины ночи.
«Кого-то искали».
Но, положа руку на сердце, военачальнику было плевать. Все его мысли сосредоточились на походе, уничтожении неведомой твари и спасении Яня. Остальное не имело значения.
Прощание
— В мое отсутствие можешь сходить на площадь перед Храмом предков и почтить Шанди. Завтра вечером там принесут в жертву семью одного беглого язычника, возомнившего себя Ху-ши.
Сюин покорно выслушала его, и Фу подметил, что в этот раз супруга бледнее обычного.
«Переживает за меня» — вспоминая, подумал гун.
Скрестив руки на груди, он пристально следил за проходом войск. Казалось, ни одна мелочь не сможет утаиться от его пытливого взора. Все ли вооружены, как полагается. Достаточно ли провизии... Слабый ветер играл темными волосами и вяло покачивал тигриную шкуру на плечах. В рассветных лучах тускло блестели меч и доспех.
Если идти быстро, то до предгорий они доберутся за три дня. Фу хотел преодолеть это расстояние еще быстрее, но понимал, что ускоренный марш истощит людей. А это может иметь последствия. К тому же со времени последнего похода прошло не так много дней. Люди не успели как следует отдохнуть для столь стремительного броска. И это вызывало у военачальника дикую досаду. Крылья носа дернулись от гнева и нетерпения.
Последний отряд прошел через прямоугольную арку ворот. Деревянные створки с глухим скрипом стали закрываться.
Фу вспомнил озабоченные лица знатных горожан, когда войско покидало казармы и пересекало восточную площадь. Тревога в Хучене нарастала, несмотря на приказ светлейшего вана не распространять лишних слухов. Последние, подобно заразной хвори, все равно найдут щели, где просочиться. Чжуны не умеют держать языки за зубами. Гун презрительно сплюнул на землю.
«Не удивлюсь, если эта предательская крыса Юншэн тоже немало чего разболтал. С него станется».
Думы о главном советнике провоцировали выделение желчи, по этому Фу мигом выбросил его из головы. Забот сейчас хватало и без него.
Бросив прощальный взгляд на знакомые укрепления и землю, утыканную кольями, гун спешно направился следом за воинами. Непобедимое войско Хучена, освещаемое лучами восходящего солнца, отправилось в свой новый поход.
***
Лаоху сидел на троне в зале приемов и смотрел на Юншэня сверху вниз. Главный советник, в неизменном желтом одеянии с черной каймой, покорно стоял в паре шагов от возвышения, склонив голову. Края одежды были плотно запахнуты. Подданный прижимал руки к груди.
— Не бери в голову нападки со стороны Фу, Юншэн, — миролюбиво произнес ван, хотя в его глазах сквозила тревога, — главное знай, я ценю все, что ты делал для меня. Делаешь и будешь делать.
Последние слова не подразумевали возражений. Да и советник не собирался выказывать их.
— Благодарю тебя, светлейший, — чисто и искренне молвил он.
Повелитель улыбнулся, однако улыбка получилась натянутой. Утренний свет, что проникал сквозь узкие окна, играл на бледном лице.
— Ты к чжунам ближе всех, — сказал Лаоху, — за это я ценю тебя тоже. Скажи, какие слухи ходят среди них?
Советник тяжко вздохнул:
— Не намерен от тебя что-либо скрывать, о, Повелитель. Но молва идет и вправду скверная. Ничего не утаишь ты от людей, когда на их глазах посевы померзли в один миг.
— Понимаю. И что говорят люди?
— Твои подданные встревожены, светлейший. Я их прекрасно понимаю. Кое-кто и напуган вовсе. Но вера в то, что твоя мудрость спасет всех нас от голодной смерти и... «таинственной опасности», пока непоколебима.
— Это хорошо, — кивнул Лаоху.
«Хоть что-то хорошее за последнее время».
— Истина, Повелитель.
— Надо отвлечь народ от тяжких дум.
Юншэн напрягся и приподнял голову, но не рискнул смотреть выше подбородка вана.
— Устроить празднества, светлейший?
— Нет, — махнул рукой тот, — сейчас не время для растраты пищевых запасов. Мы итак раздаем зерно нуждающимся.
Советник беззвучно выдохнул:
— Твои уста глаголят мудрость, о, Повелитель.
— Необходимо занять умы людей, — продолжил ван, не обращая внимания на лесть, — чтобы они меньше думали о проблемах.
— Я исполню любое приказание, господин.
— Часть чжунов уже призвано в ополчение. Им будет, чем заняться, нежели трепетать перед возможными угрозами. Но мы должны завлечь чем-то остальных. А что привлекало народ во все времена, советник?
— Зрелища, — тут же ответил тот.
— Верно, — кивнул Лаоху, — и мы устроим для жителей Хучена представление. Заставим их забыть на время обо всем. Уверовать в то, что все невзгоды скоро будут позади. А когда дурман веселья развеится — именно так и случится. Фу вернется домой с очередной победой.
— Восхищаюсь светлостью твоего ума, Повелитель, — поклонился Юншэн, однако упоминание имени гуна не прошло бесследно, вызвав осадок на душе.
Лаоху заметил это:
— Твой вклад в успех сего не меньший, Юншэн. Не заставляй свое сердце сомневаться в этом.
— Прости, господин.
— Пусть на обряд жертвоприношения Шанди соберется как можно больше людей, — ван на пару секунд запнулся, но затем уверенно добавил, — и пусть казнь язычников не будет быстрой. Люди должны насладиться зрелищем сполна.