Царь девяти драконов
Шрифт:
– Нет-нет, – прошептал он самому себе, – нельзя-нельзя, околею. Солнышко садится. Сейчас быстренько-быстренько все проверю и назад. Назад-назад быстрее.
Дэй продолжал вышагивать вдоль берега. Мелкие камушки хрустели под подошвами утепленных сандалий. Он все чаще и чаще подносил руки ко рту и тер ладони друг о друга. Путник уже не чувствовал правого бока – настолько холодным был ветер.
– Просквозило все-таки. Завтра болеть и ныть начнет. Ох, сейчас бы горяченькой медовухи, что настаивает моя милашка Шу, да зажевать листочком чая…
Ему стало немного теплее. То ли от мыслей о напитке, то ли от воспоминаний о своей любимой жене. Такая тихая и скромная, но всегда
Губы путника невольно разошлись в улыбке. Ноги сами понесли его вперед.
Дэй уже почти достиг противоположной оконечности озера, когда в сгустившихся сумерках, кажется, увидел то, зачем сюда явился.
Оно стояло у самого берега на небольшом возвышении из земли и камней. Немое изваяние с пустыми и невыразительными глазницами смотрело на мир взором таким же холодным, как и это плато.
Путник зябко поежился и подошел ближе, на ходу доставая из-за пояса бамбуковую дощечку. Держа ее в левой руке, правой Дэй полез под одежду и выудил небольшой, но острый нож. Пальцы стали неметь и плохо слушались, что лишь подстегивало его идти быстрее. Пар валил изо рта.
– Ох, – выдохнул он, приближаясь к идолу, – прав оказался светлейший Лаоху, прав великий ван. Осталось еще на земле нашей наследие богомерзких язычников.
Подойдя к изваянию почти вплотную, Дэй заметил, что оно не такое уж и большое. Возвышалось над ним всего на полголовы. Путник с интересом осматривал идола. Тот отвечал ему все таким же холодным и отрешенным взором. Заглянув в эти пустые глазницы, Дэй внезапно почувствовал себя неуютно. Онемевшие пальцы готовы были разжаться и выронить предметы на камень. И лишь в последний момент удалось их удержать.
Шмыгнув носом, путник заставил себя оторваться от созерцания идола и приладил дощечку к левой руке. Занес нож.
– Сейчас-сейчас, – зашептал он, – помечу и бегом, бегом-бегом назад. Пока не околел вусмерть. А потом домой. К горяченькой медовухе и теплым объятиям Шу…
Громкий всплеск позади заставил вздрогнуть. Путник вновь чуть не выронил нож и табличку. Дэя обдало сильным порывом ветра. В очередной раз громко шмыгнув, он обернулся через плечо.
В сумраке озеро выглядело по-прежнему красивым. Но теперь было в его образе нечто еще… какая-то загадочность и… зловещность? Сейчас темные воды напоминали бездну. Бездну, в которой не отражался холодный небосвод. По гладкой поверхности расходились круги.
Клубы пара, срывающиеся с уст, стали больше.
Дэй нервно сглотнул:
– Рыба что ли?
Круги продолжали расходиться по воде. Рябь, подгоняемая ветром, искажала чистую гладь. Холодный воздух свистел в ушах и заставлял щипать кожу на лице. Пальцы настолько онемели, что уже ничего не чувствовали. Дэй с трудом удерживал в руках нож и дощечку. Сгустившийся мрак заставил вновь вернуться к поручению.
– Ну и духи с ней, – дрожащими губами прошептал он, – надо-надо записать и бегом-бегом вниз. Замерзаю я.
Ладонь плохо слушалась. Лезвие плясало из стороны в сторону, пока он пытался вырезать символы на поверхности. Дэй больше не шмыгал носом. Слизь полностью замерзла. Над верхней губой образовался иней. Сердце билось учащенно, стараясь разогнать кровь по членам. Но ноги все равно оставались холодными, будто их окунули в сугроб. Путник нервничал и спешил. И от этого руки становились еще непослушнее.
– Ну, давай же, – промямлил он, – выводись-выводись, давай.
Спустя пару минут усиленной борьбы с самим собой слегка перекошенные письмена появились-таки на
– Хвала Шанди, – дрожа всем телом, пролепетал путник, – теперь бегом назад. Околею вусмерть щас.
Позади вновь раздался всплеск. Громче, чем прежде. Дэя окатило ледяной водой. Он вздрогнул и выронил нож вместе с дощечкой. Вода под сильным ветром быстро высыхала на одежде, превращаясь в тонкую корку льда. Путник почувствовал, как сковало мышцы спины. И не только от жгучего омовения. Он услышал, как на берег что-то вступило. Прямо позади него. Скрипучий звук, словно по сырым доскам протащили скользкую рыбу. Громкий и неприятный. Он так резанул по ушам, что Дэй невольно сжал ходящие ходуном челюсти. В какой-то миг он осознал, что ветер больше не дует в спину, хотя гул его продолжал разноситься по плато. Словно некто загородил путника своим телом от холодных порывов. Но теплее от этого не стало. Дэй ощутил, как липкая волна страха начинает сдавливать нутро.
– К-к-кто з-з-здесь? – промычал он.
Ответом была тишина. Уже не такая умиротворяющая и убаюкивающая. Теперь в ней витало напряжение, способное раздавить. Напряжение и… угроза. Такая же холодная, как пронизывающие порывы.
Дэй громко сглотнул. Нельзя просто стоять. Иначе он быстро вмерзнет в каменистую почву. И в этом таинственном месте будет на одного истукана больше.
– Ш-ш-ша-анди, п-пом-м-моги, – прошептал он дрожащими губами и начал разворачиваться.
На миг ему почудилось, что ноги все-таки вмерзли в землю, ибо первые мгновения отказывались служить. Пальцы онемели, несмотря на утепленные сандалии. Но вот ступни подчинились. Дрожа, словно в лихорадке, Дэй стал оборачиваться. И чем больше он оборачивался, тем шире раскрывался его рот. Тем сильнее валил пар из недр, застывая на губах. Теперь вокруг них образовалось столько инея, что тот походил на белые усы. Глаза путника широко раскрылись, когда он увидел, что предстало перед ним…
Дэй медленно запрокинул голову вверх, будто намеревался посмотреть на звезды. Оттуда на него смотрели глаза. Большие и хладнокровные. Они источали лед. И то не было красивой фигурой речи. Взгляд замораживал буквально…
– О, Шанди, – беззвучно произнесли губы путника.
Вконец одеревеневшее тело уловило какое-то движение. Через секунду морозная волна окатила его целиком.
Черные глазки-бусинки осторожно выглянули из норы. Диао втянул холодный воздух и осмотрелся.
Впереди между деревьями лился солнечный свет. Тонкими пучками он расходился средь редких стволов, красиво переливаясь по утру. Лес стоял неподвижно. В воздухе витал легкий морозец. Но зверек знал – пройдет еще немного времени, и небесное светило растопит иней. На землю придет тепло. Однако пока воздух заставлял зябко подрагивать. Даже несмотря на то, что диао носил теплую рыжеватую шубку. Лапки ощущали под собой холодный камень.
«Пора на охоту».
Помявшись секунду у входа, он выскочил наружу и устремился вверх по склону. Мелкие коготки тихо шуршали по опавшей хвое и временами задевали камешки. Иногда зверек останавливался и озирался по сторонам. Пусть он знает тут каждую веточку и каждую расселину, осторожность никогда не повредит. К тому же вчера здесь проходил странный двуногий. Диао его раньше не видел. Чужак направился вверх по склону в сторону озера. Как раз туда, где зверек привык искать добычу. На берегу всегда можно полакомиться вкусными улитками. А если очень повезет, то и яйцами птиц. Поэтому диао и облюбовал нору неподалеку, брошенную предыдущим хозяином.