Царь-гора
Шрифт:
– Куда вы, юноша, в таком виде? Кто вас учил манерам? Повяжите хоть галстук.
Федора манерам никто и никогда не учил, он привык заходить в рестораны и прочие кабаки по-простому, в чем был, не смущаясь и линялыми джинсами, галстуки же не переносил вовсе. Но перед попутчиком, который был явно не так прост, как воображалось с первого взгляда, ему хотелось выглядеть серьезнее.
– Знаете, Евгений Петрович, скажу вам честно, – он приложил руку к сердцу, – светская жизнь меня так утомила, что я решил бежать
– В таком случае, – ответил попутчик, облачаясь в светлую пиджачную пару, – мне придется выдавать вас за племянника из провинции. Не думаете же вы, что по вашей милости я должен оставаться без внимания прекрасных дам?
– Вы полагаете, в этом поезде обретаются прекрасные дамы? – с сомнением спросил Федор. – Разве какие-нибудь декабристки, преданно следующие за своими мужьями в захолустные гарнизоны.
– Не нужно так мрачно смотреть на вещи, Федор Михалыч, пока еще не Достоевский, – в приподнятом настроении молвил попутчик, критично разглядывая себя в зеркале. – Гм… Как же портит меня эта проклятая борода.
– Сбрейте, – предложил Федор, и тут ему на ум пришло новое соображение. – Или она нужна для маскировки? Кто вы, Евгений Петрович?
– Я уже сказал вам. Я рыбак, – никак не интонируя, ответил попутчик. – Идемте же.
В вагоне-ресторане посетителей в этот час оказалось немного. Прекрасных дам среди них не обнаружилось вовсе, однако Евгений Петрович не спешил разочаровываться.
– Подождем до обеденного времени, – подмигнул он Федору. – Я просто уверен, они здесь есть. Нынче ночью при посадке мне привиделось в одном окне прелестное создание.
– Вам привиделось, – кивнул Федор. – А вы, однако, бабник. И в этом, думаю, ваша слабость.
– Не вздумайте ею воспользоваться, – сухо посоветовал попутчик, изучая меню. – Да и потом, кто бы говорил. Шкуру-то хотели не с меня содрать.
Не зная, чем парировать, Федор подозвал официанта.
Они сделали заказ. Пока их обслуживали, Евгений Петрович не спешил начинать застольную беседу, оглядываясь на редких клиентов ресторана. У Федора создалось впечатление, что он оценивает людей по каким-то одному ему известным критериям, отыскивая нужный человеческий сорт. Определенно это был изучающий взгляд торгового агента – Федор утвердился в изначальном предположении. Все же остальное, очевидно, просто мишура от скуки жизни.
– Так вот, – Евгений Петрович наконец повернулся к собеседнику, взявшись за вилку и нож, – о Золотой Орде. Знакома ли вам фамилия Бернгарт? Роман Федорович Бернгарт.
– Первый раз, – покачал головой Федор, также принимаясь за завтрак. – Кто это?
– Это, милый мой, одна из самых таинственных фигур в отечественной истории. Правитель Алтайской Золотой Орды.
– Кажется, я догадываюсь, – с тонкой улыбкой поделился Федор. – Это тот самый, который во время Гражданской организовал в горах добычу золота и поставлял его большевикам. Угадал?
– Не совсем. Скорее золото поставляли ему. А уж Бернгарт переправлял его в Москву.
– А кто поставлял ему? – недоумевал Федор. – И откуда?
– Из гор, конечно. Вы никогда не задумывались о существовании на нашей земле невидимых народов?
Это было уже слишком, и Федору вдруг стало скучно. Он ощутил себя хандрящим Байроном, которому в деревенском трактире пытаются сбыть траченый молью сюжет для романтической поэмы.
– Знаете, те времена, когда я зачитывался фантастикой о человеках-невидимках, давно миновали, – с легким раздражением сказал он.
– Я неточно выразился, – быстро взглянув на него, поправился Евгений Петрович. – Впрочем, вы можете думать, что Бернгарту просто повезло и он обнаружил в горах золотую жилу. Вы также можете считать его красным командиром, создавшим свою партизанскую республику – кстати, при Колчаке на Алтае таких было несколько. В советских исторических исследованиях именно так и описывается эта загадочная личность.
– Простите, – сказал Федор, отодвигая тарелку, – я все-таки не совсем понимаю, в чем загадочность этой личности.
– Все дело в том, – его собеседник понизил голос и наклонился вперед, – что на Алтае никогда, ни до, ни после Гражданской войны, не было месторождений золота. Так откуда оно там, по-вашему, взялось? В большом количестве, имейте в виду. И вот еще вам для справки: в двадцать втором году Бернгарта арестовали и продержали в тюрьме до тридцать четвертого. В тридцать четвертом его расстреляли.
– В то время это происходило со многими, – флегматично заметил Федор.
Евгений Петрович покачал головой.
– Его схватили как предводителя антисоветского мятежа, главаря контрреволюции. Приговор по этому обвинению был один и безапелляционный – расстрел. Его же двенадцать лет держали в тюрьмах. Даже не отправляли в лагеря. Для чего? Очевидно, он располагал информацией, но не желал ею ни с кем делиться.
– Так вы полагаете…
– Нет уж, Федор Михалыч, прошу прощения, – возразил попутчик, – теперь ваша очередь рассказывать.
– Что рассказывать? – немного растерянно спросил Федор.
– Вашу историю. И не про скуку столичной жизни с несчастной любовью, а настоящую. От кого вы бежите, кто вас хотел зарезать этой ночью и почему.
Федор вновь почувствовал себя обманутым ротозеем, которому ловкий делец всучил дрянной товар, и теперь нужно расплачиваться, потому что вернуть его уже нет возможности.
– Знаете, Евгений Петрович, – сказал он не вполне дружелюбно, – мне кажется, это будет неравноценный обмен. Приятного аппетита.