Царь горы
Шрифт:
«Старик договорился с навами…»
— С такими картами, дядюшка, ты меня побьешь. Значит, мне тоже нужны козыри.
Где их взять, кардинал Луминар придумал давно. Оценил привлекательность для возможных союзников, просчитал последствия и решил, что затея вполне жизнеспособна: ему есть, что предложить на переговорах. Придумал и отложил: до сих пор у него не было причин начинать столь сложную интригу. Сейчас, похоже, выхода не осталось.
Кардинал вытащил из кармана пиджака трубку мобильного телефона, и набрал номер:
— Тедди!
— Да, Густав.
— Тот
— Конечно.
— Свяжись с ним.
Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 14 декабря, вторник, 15:59
Великий фюрер Красных Шапок был дикарем необычным, в чем-то даже уникальным. И дело даже не в том, что он сумел стать первым — лидеры в семье менялись с дивной регулярностью, и иногда на вершину заносило удивительных кретинов. Необычность одноглазого заключалась в том, что, дорвавшись до власти, Кувалда умудрился надежно закрепиться на троне, и достойно отражал атаки оголтелых сородичей. Невысокий Шибзич, бывший в свое время фюрером самого слабого клана, умело юлил между Великими Домами, когда надо угождал, когда надо уходил в тень, не забывал жестоко расправляться со смутьянами, и тут же бросать подачки наиболее опасным уйбуям. Любителям порассуждать о низких умственных способностях дикарей, следовало бы понаблюдать за Кувалдой и убедиться, что в любом правиле бывают исключения: рулить непредсказуемой семейкой столь длительный срок, это, знаете ли, искусство.
— И не надейся! За такую цену я тебе сам эти железяки продам!
— А гфе ты такие найфешь?
— Кувалда, — Урбек Кумар с иронией посмотрел в единственный глаз фюрера. — Ты хочешь сказать, что у меня нет связей?
— Я хочу сказать, что за такую цену, тебе никто их не профаст! — продолжил гнуть свое великий фюрер. — А если профаст, то значит, это буфут ворованные железяки. А зачем тебе тоже ворованные, если я тебе уже ворованные префлагаю?
Все Шибзичи шепелявили, но у Кувалды характерная клановая особенность была выражена очень сильно. Впрочем, Кумар не в первый раз вел диалог с фюрером, и прекрасно понимал высокопоставленного собеседника.
— А вефь товар какой, Урбек! Золото!
— Железо, — машинально поправил одноглазого Кумар.
— Несгораемое! Невскрываемое! На кофовых замках есть, и на электрических замках есть…
— Электронных.
— Берешь?
Урбек кисло поморщился.
Разумеется, скупщика краденого не волновало, где именно дикарям удалось стащить два вагона разнокалиберных сейфов. Куда пристроить железный хлам Урбек, в общих чертах, представлял, оставалось убедить Кувалду не жадничать и согласиться на предложенную шасом цену. Обычно это удавалось, но сегодня одноглазый уперся: вырученная сумма должна была закрыть взятый у Торговой Гильдии кредит на выборы, и отступать фюрер не собирался.
— Берешь?
— А если не возьму?
— Я их еще кому-нибудь профам. Этому… Субару Хамзи, — выдал одноглазый
— Субар цены не даст, — заметил Кумар.
— Фаст, — улыбнулся Кувалда. — Он вефь тебе этот… конкрет!
— Конкурент.
— Не важно. Главное, что он цену фаст.
— А если не даст?
Фюрер задумался, ответ на этот вопрос он не репетировал. Урбек же выдержал недлинную паузу, и снисходительно заключил:
— Соглашайся, Кувалда, соглашайся.
— А если и Субар цены не фаст, — менее уверенно произнес одноглазый. — То я королеве пожалуюсь. Скажу, что у вас, типа, монополия. И сговор. Гфе это вифано, чтобы барыгам сговариваться и цены не фавать?
— Я не барыга, — высокомерно бросил Кумар. — Я эксперт по трофеям.
— Не хотел тебя обижать, — торопливо поправился фюрер. — Я, типа, Субара имел в вифу. Только его. Вот он — барыга.
— Почему я должен терпеть твое хамство?!
— Но я же извинился!
— Никакого уважения не стало…
Урбек собирался сыграть в оскорбленные чувства. Сначала закатить образцово-показательную истерику, заставить одноглазого попотеть, как следует, после чего надавить и вышибить приемлемую цену на несчастные сейфы, но…
— Мля, Кувалда, какого хрена меня не пускают?!
В распахнутую мощным пинком дверь влетел Копыто. В правой руке уйбуй держал обнаженный ятаган, как ни странно, не окровавленный, а в левой — какую-то бумагу.
— Нюх потеряли, в натуре, я говорю: у меня дело. А они…
Урбек поджал губы. Опытный актер понимал, что продолжать спектакль в изменившихся обстоятельствах не имело смысла.
— Почему без фоклафа?! — рявкнул осатаневший Кувалда.
Копыто побледнел.
— Твое высокопревосходительство великий фюрер… ты же сам всегда разрешал…
— Что разрешал? Фвери сносить разрешал?! Орать разрешал?!!
— Орать не разрешал… — Уйбуй судорожно сглотнул и спешно убрал ятаган в ножны. — И ничего не разрешал. Только приходить разрешал…
— Совсем распустились, олухи! Я что, мало вас вешаю?
— Нормально ты нас вешаешь, — пролепетал Копыто. — Совсем не мало.
— Ты как смеешь…
— Заканчивай цирк, — буркнул шас, обращаясь к Кувалде. — Пришел боец…
— Уйбуй, — робко, но с достоинством, заметил Копыто.
Урбек засопел.
— Раз пришел, значит надо. Спроси, что придурок хочет, и пусть убирается. — Кумар демонстративно посмотрел на часы. — Я тороплюсь.
— Чего тебе нафо? — поинтересовался Кувалда.
— Вот.
— Что вот?
— Петиция, твое высокопревосходительство…
— Фай сюфа!
Великий фюрер выдернул бумажку из ослабевших уйбуйских рук, и пару минут водил пальцем по строчкам.
— Что за хрень?
— Это по поводу Западных лесов… — подобострастно объяснил Копыто. — Типа, мы там жили, а чуды нас, в натуре выгнали. Очень плохо поступили, мля.
— И что Запафные леса?
— Хотите их обратно? — полюбопытствовал Кумар.
— А можно? — удивился уйбуй.
Кувалда с неожиданным интересом посмотрел на шаса, а тот, сполна насладившись физиономиями обнадеженных дикарей, расхохотался.