Царь горы
Шрифт:
— Не стоит о ней говорить, — скривился Вольф. — Все знают…
— Все знают, но доказать никто ничего не может, — с нажимом перебил фэбээровца адвокат. — До тех пор пока у вас не будет соответствующих улик, вы не имеете права обвинять мистера Лероя в преступлениях и подвергать сомнению его добропорядочность.
Они разговаривали в комнате для допросов. Легкий пластиковый стол, три стула, гладкие белые стены без окон, но в одну из них вмонтировано большое зеркало, за которым прячутся наблюдатели. Каждое слово, каждый жест подозреваемого тщательно фиксируются. Впрочем, Кардинала эти обстоятельства не особенно волновали. С той самой минуты, когда на его руках защелкнулись наручники, Борис не переставал улыбаться и шутить, всем своим видом показывая, что не рассматривает арест в качестве серьезной неприятности. Черные, как смоль, волосы, тонкая бородка, открытый взгляд — типичный дамский любимец. Одежда соответствовала: элегантные брюки, дорогие туфли, белоснежная сорочка и кожаный пиджак мягкой выделки. Вольф, не часто ловивший на себе заинтересованные женские взгляды, чувствовал нарастающее раздражение — перед ним сидел самец-победитель, — но заставил себя успокоиться. «Нельзя давать волю гневу!»
— Тем не менее, учитывая обстоятельства, я бы хотел выслушать более правдивую версию вашего появления в переулке, — спокойно произнес Балдер. — Вы взрослые люди и должны понимать, что «вышел подышать воздухом» не выдерживает никакой критики. Будете настаивать на этой версии — на залог можете не рассчитывать.
— Не стоит нам угрожать, — буркнул адвокат.
— Остынь, Симон, ты же знаешь, что он прав. — Луминар с улыбкой посмотрел на Вольфа. — Мне нечего скрывать, офицер…
— Специальный агент.
— Это я и имел в виду. Так вот, специальный агент, вчера днем ко мне приехали представители Толстяка Шона и передали, что их вожак просит о встрече. Насколько я понял, он желал войти в дело.
— Хотел купить ваш клуб?
— Мы не успели уточнить детали. Дело в том, что «Медсестричка Гризли» — весьма процветающее предприятие, и я регулярно получаю предложения о сотрудничестве, в том числе и от людей, подобных Шону. Как вы понимаете, мне проще встретиться с ними, чем отказать и навлечь на себя их гнев.
— То есть вы собирались заключить с Толстяком сделку?
— Разве я это сказал? — удивился Борис. — Как раз наоборот: я собирался ему отказать. Но — лично, проявив, если можно так выразиться, уважение. Это очень важно в таких делах: лично объяснить собеседнику, почему ты не хочешь видеть его в числе акционеров своего клуба.
— Вы не хотели?
— Совершенно верно, — подтвердил Луминар. — Я честный бизнесмен и не собираюсь брать в компаньоны известного бандита.
— Почему вы не обратились в полицию?
— Потому что мне не требовалась защита. Шон не угрожал, он вел себя как деловой человек. И я был уверен, что смогу уладить проблему самостоятельно.
Борис улыбнулся — почти дружески. Адвокат — высокомерно. Балдер внимательно оглядел веселых собеседников и не спеша продолжил:
— Что произошло дальше?
— Они приехали, вышли из машины…
— Это была ваша идея: встретиться в переулке? — фэбээровец неожиданно перебил Луминара.
— Нет, Толстяка, — мгновенно ответил кардинал. — Я сказал, что не пущу его в клуб, и он…
— Они вышли из машины. Что дальше?
— До того как началась стрельба, мы успели переброситься лишь парой слов. — Борис смущенно улыбнулся. — Мне стыдно, но я не сразу понял, что происходит. Я впервые слышал выстрелы…
— Кто был на крыше?
— Не имею понятия.
— Кто еще, кроме вас и Толстяка, знал о предстоящей встрече?
— Не имею понятия.
— Но вы никому не говорили?
— Зачем?
— Сколько человек было на крыше?
— Не имею понятия.
— Вы предупреждали свою охрану, что приедет Толстяк?
— Я велел им не обращать внимания, если в переулке станет людно.
— Кто был на крыше?
— Специальный агент, мне кажется, или вы задаете этот вопрос в третий раз? — огрызнулся адвокат. — Вы еще не поняли, что мой клиент честный человек?
— На крыше здания прятались стрелки.
— Я плохо знаком с особенностями криминального мира, — мягко произнес Луминар, — но из книг и телесериалов знаю, что у крупных бандитов обычно очень много врагов. Лично мне ничего не известно о делах покойного, поэтому я не могу сказать, кто из его врагов решил воспользоваться ситуацией и расстрелять Шона рядом с моим клубом.
— Прошлой ночью в Центральном парке перебили людей Толстяка.
— Какой ужас.
— После чего было совершено нападение на клуб «Бочка с порохом».
— Не завидую его владельцу.
— Вы его знаете?
— Я даже не слышал это название: «Бочка с порохом». На мой взгляд, оно не слишком удачное.
— Вы слышали об операции в клубе «Водопад»?
— Из новостей.
— Не сможете ее прокомментировать?
— Что вы имеете в виду? — взвился адвокат.
Но Борис ленивым жестом заставил стряпчего умолкнуть и с видимой охотой высказал свое мнение относительно удачи стражей порядка:
— Я считаю, что этот эпизод в очередной раз продемонстрировал, что полицейское управление Нью-Йорка заслуженно считается одним из лучших в мире. Являясь честным налогоплательщиком, я не могу не выразить удовлетворение тем, как власти распоряжаются моими деньгами.
— В «Водопаде» действовало ФБР, — кисло уточнил Балдер.
— Это уже детали, — махнул рукой Луминар.
— Других комментариев не будет?
— А вам мало?
Официально Борис владел лишь «Медсестричкой Гризли», хозяевами же остальных принадлежащих клану клубов значились челы, найти которых не смог бы даже Спящий. Таким образом, связать Луминара с обнаруженной в «Водопаде» партией кокаина не представлялось возможным.
Не набиралось у Балдера и улик, подтверждающих участие Бориса в перестрелке. За те несколько секунд, которые у него были, кардинал успел избавиться от крови на руках и навести примитивный морок, скрывший от глаз челов и кинжал на поясе, и пробитую пулями сорочку. Эксперты прилежно осмотрели одежду масана, но против магии их методы оказались бессильны.
— Итак, специальный агент, теперь, я надеюсь, вам окончательно ясно, что мистер Лерой — честный человек? — вновь включился в разговор адвокат. — Мы готовы считать произошедшее досадным недоразумением и…