Царь Иисус
Шрифт:
В это время, как обычно, множество благочестивых иудеев явилось в Иерусалим на праздник Пасхи, и их появление дало повод для многолюдного собрания в трех Дворах, на котором было решено требовать смещения первосвященника, отъявленного негодяя, назначенного Иродом перед самой смертью, и выдворения из Иерусалима всех чужестранцев. Это второе требование не было выражением национальной нетерпимости, ибо иудеи всегда жили в мире с чужими общинами, тем более что Закон запрещает им забывать то время, когда они сами были гостями в Египте. Это был протест против кельтских и галатских войск, использованных на ипподроме, и против фракийцев, устроивших резню в Вифлееме, и против жившей во дворце матери Архелая самарянки Малтаки, повсеместно считавшейся злым гением Ирода в его последние дни. Хотя самаряне с похвальной скрупулезностью следуют Закону Моисея, они всегда были для иудеев еще большими чужеземцами, чем настоящие чужеземцы. Свой род они
Архелай же вместо того, чтобы напомнить евреям об их долге перед чужеземными гостями или попросту не обращать на них внимания, послал против них кельтов, и в результате около трех тысяч человек были ими убиты и затоптаны толпой. Поэтому, когда он спустя несколько дней прибыл с многочисленной свитой в Рим, чтобы уговорить императора на раздел царства, одновременно с ним явилось посольство из пятидесяти членов Высшего суда — просить императора взять под свою опеку Иудею в качестве единой римской провинции. Они ручались, что, если избранный ими первосвященник, поддержанный Высшим судом и Великим Синедрионом, возьмет власть в свои руки, то не будет «еврейской проблемы», о которой Август незадолго до этого говорил в сенате. Обе процессии направились во дворец воздать почести императору Августу, а три или четыре тысячи еврейских торговцев и чиновников, вышедших с женами и детьми на улицу, радостно приветствовали послов и позорили Архелая. Царевич Филипп остался временным правителем в Иерусалиме под откровенной защитой прокуратора Сирии Вара, а Антипа и Саломея поехали с Архелаем в Рим и очень пожалели о союзе с ним, увидав, как к нему относятся евреи. Естественно, любой компромисс им был предпочтительнее удовлетворения требований Высшего суда, и помеху они видели только в Архелае. Антипе удалось добиться частной встречи с императором, и он, забыв о братьях, стал испрашивать у Августа согласия на утверждение того завещания, которое Ирод подписал, когда Архелай и Филипп были у него в немилости. Он показал Августу заверенную копию завещания и сделал вид, что не знал о его существовании, хотя назван в нем единственным наследником, иначе он якобы никогда не принял бы участия в разделе того, что по праву принадлежит ему одному.
В присутствии Ливии и по ее совету Август на встрече с Антипой назвал неуместным его отречение от соглашения, пусть даже подписанного по незнанию, и без всяких околичностей объявил, что истинное завещание то, что хранится у весталок. Только помня об этом завещании, сказал Август, он позволил себе, Ливии и другим членам семейства принять дары, указанные в последнем неподписанном завещании, которое только что легло на его стол, тогда как завещание, поданное Антипой, видимо, составлено в такой спешке, что некоторые подарки в нем вовсе не упоминаются, ведь не станет же он настаивать, да еще требуя законного подтверждения, что завещатель, ставя свою подпись, не был в здравом уме и твердой памяти? А поскольку главные наследователи из первого завещания — царевич Антипатр, царевич Ирод Филипп и их наследники — или мертвы, или отказываются от своих притязаний (а о том, что делать в такой сложной обстановке, там ничего не сказано), то завещание, привезенное Антипой, наряду с остальными тоже может быть приобщено к делу как подтверждение намерений Ирода накануне смерти.
В конце он сказал:
— Только в одном я не согласен с тобой. В отношении наследников Антипатра. Кстати, я искренне скорблю о внезапной смерти Антипатра-младшего. Корона подождет. Это значит, что я не обижу тебя и твой брат Архелай не станет царем. Ему придется удовлетвориться званием этнарха.
Почета в этом было немного. Человек простого звания, ведавший делами евреев в Александрии, тоже был этнархом.
Ходили слухи, что Ливия настаивала на таком решении из-за Саломеи. В черновом варианте завещания Саломея была упомянута как хозяйка крошечной Филистии, которую она якобы обязалась отписать Ливии, если ей позволят насладиться властью в течение года-двух, которые ей еще осталось прожить, потому что здоровье ее сильно пошатнулось.
Потом Август официально принял Архелая и Ан-типу и повторил им свое решение, правда, счел нужным, когда никто не слышал, сказать Архелаю:
— Через десять лет ты, если заслужишь, станешь царем.
Потом он позвал членов Высшего суда, и те принялись ругать Архелая, приводя столь убедительные доводы в пользу превращения Иродова царства в провинцию под управлением почтенных священнослужителей, что Август едва не пошел на попятную. Он с готовностью выразил сожаление по поводу учиненного Архелаем избиения евреев во время Пасхи, но под конец сказал:
— Просвещенные евреи, я не могу удовлетворить вашу просьбу, и если откровенно, то в основном из-за тысяч ваших собратьев, осадивших мой дворец и вмешивающихся в дела, которые их вовсе не касаются. Вы хотите, чтобы я требовал от сената политической автономии Палестине…
— В пределах империи, цезарь! — воскликнул возглавлявший посольство первосвященник.
— Ну, это и так ясно. Однако вон те люди — они не родились в Палестине, по крайней мере, очень немногие из них родились там, но их появление сегодня на улицах предостерегает меня против усиления власти вашего первосвященника, против усиления его светской, не говоря уж о религиозной, власти. Откуда мне знать, не станет ли Иерусалим, если я подарю его вам, центром всемирного иудейского заговора против Римской империи? Иудеи ведь живут повсюду. Они все процветают и неистребимы, как воры, в своей деловитости.
— Увы, цезарь, ты очень ошибаешься, когда говоришь о богатстве или единодушии евреев, основываясь лишь на знании евреев Италии, Египта и Малой Азии. В мире сотни тысяч бедных евреев, к тому же мы разделены на множество сект, по крайней мере, в Палестине. Что же до всемирного заговора, спи спокойно, ибо в Иерусалиме живут мирные люди и у них нет желания распространять свою религию за существующие пределы. Мы очень сожалеем о насильственном обращении едомитян в иудаизм и о более позднем, ненасильственном обращении многих греков, которые пришли к нам скорее по деловым соображениям, чем из религиозной убежденности. Евреи, живущие в Рассеянии, в основном такие же мирные люди, как и мы, и ни один из них не избрал для себя воинскую профессию.
— Николай Дамасский говорит другое. Он сообщает, что ваши святые поэты обещали вам Мессию-завоевателя и вы ждете его со дня на день, чтобы он разгромил нас. Признаю, евреи, живущие в этом городе, в основном торгуют и считают. Они не солдаты. Ну и что из этого? Богатым людям не надо драться самим, — они. могут нанять армию.
— Ты откровенен с нами, цезарь, и мы тоже будем откровенны с тобой. Действительно, в наших книгах есть пророчества о царе, который освободит нас от иностранного владычества, как царь Давид освободил наших предков от филистимлян за триста лет до основания Рима. Однако там не указано время его прихода, и некоторые ученые мужи считают, что это уже случилось за пятьдесят лет до появления Римской республики, когда родился царь Кир Персидский, который освободил нас от царя Дария Мидянина. Если ты пойдешь нам навстречу, прихода Мессии перестанут ждать, потому что тогда не будет иностранного владычества. Нашей национальной гордости ничуть не противоречит оставаться под защитой Рима, так же как раньше под защитой Ассирии, Персии и Египта, пока вы, римляне, не мешаете нам жить в мире и сохранять наши обычаи. Если ты пойдешь нам навстречу, мы щедро отплатим тебе за военную защиту.
Однако Август побоялся обидеть Ливию и отпустил послов, сказав им на прощание:
— Просвещенные мужи, надеюсь, когда-нибудь у меня будет время изучить ваше Священное Писание, хотя мне говорили, что это не такое уж легкое дело.
Иоаким, отец Марии, который был одним из самых почтенных среди послов, ответил:
— Шестьдесят пять лет, цезарь, я изучаю Писание, но многие очень важные вопросы так и остались недоступны моему пониманию.
Иоаким мог бы привести в пример вопросы, связанные с вечным ожиданием Мессии, но пока слово «Мессия» не объяснено, рассказ о жизни Иисуса теряет в ясности и красоте.
«Мессия» означает «Христос», или «Помазанный», поэтому Мессией может быть только царь, а никак не человек простого звания, как бы он ни прославился талантами или военными подвигами. Женатый на сестре жены Иоакима, высокоученый Захария в своем незаконченном указателе пророчеств о Мессии выделил пять Мессий: сына Давида, сына Иосифа, сына чело-. века, Великого богослужителя и Страдающего раба. Подобно многим образованным теологам наших дней, он хотел выяснить, правда ли, что их пятеро, или, может быть, их предполагалось четверо, трое, двое или даже один, которому могли бы подойти все вышеуказанные приметы.