Царь мира сего, или Битва пророков продолжается
Шрифт:
– Изволь, ты чего меня не узнала?
– Я сказала: «Приложи по очереди пальцы правой руки!»
– Что за фокусы, Изволь? – прикладывая пальцы, проворчал он.
– Система не может идентифицировать ваши данные. Кто вы?
– Ну, ты чего, мать? Совсем, что ли? Я же Михаил Беловский!
– Ваших данных нет в списке допущенных в систему! Кто вы?
– Кто, кто… Пушкин, не видишь, что ли? – уже раздраженно буркнул Михаил.
– Повторите правильно вход в систему!
Беловский приложил пальцы еще раз. Через несколько секунд голос Изволь сказал:
–
– А куда я уйду, радость моя, кругом океан.
Он встал с кушетки, чтобы успокоиться и походить по палубе, переваривая случившееся.
– Ложитесь обратно! Я же сказала – никуда не уходить!
Беловский сплюнул в сердцах. Кровь в его жилах вскипела. Он сорвал с шеи интернет-приемник и поднес его ко рту, как старинный микрофон:
– Знаешь, что, пигалица, я сейчас зашвырну тебя за борт, ясно!
Но в это время почувствовал, что сам летит на палубу от молниеносного броска через чье-то бедро. За спиной на руках щелкнули наручники. Когда открыл глаза, он увидел, что над ним стоят трое в троянской форме и Сашка.
– Что за шутки! – возмутился Беловский. – Сань, сдурел, что ли? А ну отпусти! – взбрыкнул он. Но понял, что скручен надежно.
Саня каким-то чужим голосом сказал:
– Номер вашего жетона?
– Какого еще жетона?
– Ты не понял?
– Да пошел ты…
Руки за спиной хрустнули. Огромный троянец так натянул цепочку наручников, что Михаил застонал от резкой боли.
– Не «пошел ты», а номер твоего жетона, нечисть! – прорычал он в самое ухо.
Беловский сопел, но молчал, соображая… Сашка подошел к нему вплотную и стал пристально рассматривать его лицо.
– Хороший экземпляр… Научились, сволочи…
– Сам ты сво… – успел прошипеть Беловский, но согнулся от резкого удара в живот.
– Не «сам ты», а сами вы. Начнем с урока вежливости,– процедил Саня. – Ты удосужился чести, упырь, разговаривать с русским спецназом!
Беловский отдышался, посмотрел снизу на Саню.
– Дерьмо вы собачье, а не русский спецназ! – прошипел он.
– Вы посмотрите, какой разговорчивый попался! Ну, что будем с ним делать? – обратился Саня к верзилам. – Он утверждает, что русские люди – дерьмо собачье! Какое смелое утверждение!
Михаила ударом в грудь сбили с ног. Он свалился на палубу и услышал плаксивый голос Изволь, исходящий из валяющегося радом приемника:
– Александр Васильевич! Александр Васильевич! Ну, подождите, может, это ошибка?
– А это мы сейчас и выясним! – Он нагнулся к Михаилу. – И ты, падаль, в этом нам поможешь, правильно?
Беловский хрипел и молчал. Саня повторил еще настойчивее:
– Правильно, я спрашиваю? Или тебя в очень душное помещение с ладаном на часок засунуть, чтоб из тебя дух твой червями через кожу вылез?
– А пополам не переломишься, Длинный?
– Оп-паньки! – удивился Саня. – Какие кадры от наших друзей стали поступать! Какая подготовка! Даже знает, как меня в школе дразнили! Явно не рядовой состав. Посылать на задание уже некого? Да-а-а… видно совсем плохи у вас дела!
Троянцы загоготали. Саня продолжил:
– Ну что, друзья мои, пинками мы тут
– Да не уродуйте вы его! Саня! Хоть посмотреть оста-а-а-автье! – уже рыдая, запищала Изволь.
– На кого посмотреть? На этого гада? – Саня схватил Михаила за волосы и взглянул на него с такой ненавистью, что скрипнули зубы. – На этого гада посмотреть хочешь? На этого? На – смотри! Смотри и запоминай! Глубже смотри, в самую бездну глаз! Там он сидит! Там горят его угли!
– Какие угли, придурок? Вы чего тут с ума все посходили, уроды! А ну, снимите наручники, я вам покажу угли! Вчетвером одного, да? – заорал Беловский и ударил Саню коленом.
Тот не ожидал такого, со стоном согнулся и упал на четвереньки. Тут же на Беловского обрушились сокрушительные удары троянцев, и он тоже свалился перед скорчившимся Саней.
Но Михаил уже не чувствовал боли. Он уже вошел в такое состояние, когда ему было на все наплевать. В такое состояние он иногда входил в бою, когда шел в пикирующую атаку на вражеские системы ПВО, прямо в лоб выпущенным в него ракетам, в самый последний миг, отводя машину чуть в сторону, так, что ни одна ракета не успевала среагировать. И хотя они взрывались прямо за хвостом самолета, встречная скорость была такой огромной, что осколки его просто не догоняли и взрыв оставался сзади. Со стороны казалось, что ракета точно поразила цель, но он всегда выскакивал из огненного облака невредимым, и тут же поражал онемевшего от невероятности такого исхода противника. Этот прием прозвали «пуля в пулю». В такие моменты он не отдавал себе отчета. Им, совершенно отрешенным от себя, руководила какая-то неведомая сила, которая имела нечеловеческую реакцию и уверенность.
Вот и сейчас он, не обращая внимания на троянцев, видя пред собой только ненавистного, подло его предавшего, напавшего на него без причин и объяснений Саню, кошачьим движением кувыркнулся через себя, и с наслаждением, обеими пятками врезал ему в лицо. Саня отлетел в сторону, грузно ударился о вентиляционную надстройку и осел, обливаясь кровью. Не останавливаясь, Беловский кувыркнулся еще раз и встал на ноги. Одного мига ему хватило, чтобы оценить обстановку и нанести удар ногой ближайшему троянцу. Тот, выбив двери, улетел в салон. Оставшиеся троянцы кинулись на него с намереньем разорвать на части, но Михаил изворачивался как змея и прыгал как пружина, выбирая момент для удара. В интернет-приемнике в истерике визжала Изволь:
– Оставьте его, придурки! Не трогайте без Сани! А ну отошли от него быстро, а то рубану транстаймер, идиоты! А ну разошлись все!
Странно, но ее истерика каким-то образом подействовала на спецназовцев. Они остановились, на секунду прекратили попытки ударить Михаила и, тяжело дыша, отошли чуть в сторону. Но только Михаил не прекратил попыток достать их. Те не успели даже ничего подумать, как Беловский с хрустом уже давил, обхватив коленями шею одного троянца. Другой, видя такой поворот событий, что есть силы врезал локтем в спину Михаила. У того перехватило дыхание, и он упал, не разжимая коленей.