Царетворец. Волчий пастырь 5
Шрифт:
Почувствовав движение, я обернулся. За нами с Гомером сейчас стоял один из варгрийцев, белая повязка на руке которого говорила, что он сейчас состоит в палубной команде аэростата. Белых перчаток не нашлось, так что для опознавательных знаков по приказу нашего капитана располосовали одну из простыней.
— Лорд Рейнар, капитан Гонстад просил передать, что мы приближаемся к цели, — когда я обернулся, доложил варгриец.
— Передайте капитану Гонстаду, что сейчас буду.
Кивнув, выполняющий роль вестового варгриец развернулся и отправился к капитану Гонстаду. Другое дело, что пройти ему нужно было не более пяти-шести метров — вчерашний
Здесь, на рабочем месте штурмана, на объемной карте проекции были хорошо видны горные вершины Варгрийского хребта и уходящие вдаль перевалы Северного пути — по которому мы совсем недавно пришли с востока.
Густые облака, закрывающие обзор с открытой площадки рубки, здесь на проекции отсутствовали. И по мере того, как мы снижались, на проекции в реальном времени все четче виднелись развалины Остербурга. Первым делом я нашел взглядом место встречи с резунами — и удивился, потому что дорога была расчищена, а сгоревшие остовы мобилей убраны. Но по мере того, как вид открывался все шире, нашел и объяснение.
Цветана и Лазарь сообщили мне, что в Остербург для встречи отряда Алисии Альба Десмондом был направлен отряд варгрийских всадников. Но Цветана с Лазарем или не знали, или забыли мне сказать, что варгрийцы сюда направлены не только для встречи герцогини Альба, но и для организации форпоста на месте уничтоженного Остербурга.
С высоты птичьего полета мне сейчас было прекрасно видно, что некоторые уцелевшие здания уже заняты, дороги перекрыты бетонными блоками, а на Северном пути и на выезде с Остербурга стоят контрольно-пропускные пункты, над которыми развеваются зелено-черные флаги Врангарда.
Десмонд времени не теряет, надо же. И правильно — вольный город уничтожен, но свято место пусто не бывает. А контролировать восточные ворота Северного пути — достаточно серьезный приз, забрать который Врангарду точно не помешает. Если, конечно, получится его удержать.
Аэростат между тем снижался все ниже, и все заметнее была суета внизу. Варгрийцы, да и не только варгрийцы — в приближении картинки я заметил мундиры Альба, и черную форму наемников-скорпионов, готовились к бою. Так по нам сейчас еще и ударят чем-нибудь — а получить привет из крупнокалиберного пулемета, при условии того что щиты Майи практически нерабочие, ну совсем не хочется.
Сбежав с мостика, я очень быстро оказался на баке и встал на роструме, над позолоченной носовой фигурой нимфы Майи. Слой облаков мы уже прошли, и землю мне было прекрасно видно. Я поднял правую руку, вызывая артефакторный меч и импульсом силы заставил его сверкнуть Сиянием. Зеленая вспышка получилось весьма яркой, а за спиной у меня красиво расправились черно-зеленые крылья богини Морриган. Нужного эффекта подобной демонстрацией я достиг — присутствующие внизу заметно успокоились, и стрелять по нам больше не собирались.
Мы между тем, все замедляясь, продолжали снижаться. По корпусу пошла вибрация, палуба чуть накренилась. Несмотря на простоту, казалось
Чем ниже мы опускались, тем сильнее ощущалась болтанка — ни следа той плавности, с которой аэростаты плавают по воздуху. Именно поэтому, кстати, большинство воздушных гаваней и находится на высоте — проще причаливать, да и расход лириума гораздо меньше.
Корпус Майи завибрировал, палуба под ногами заметно накренилась. И в другую сторону. И опять — все быстрее и быстрее. Нас болтало как щепку в потоке, и я почувствовал, что дело может закончиться плохо. Но у самой земли Гонстад сумел выровнять корабль, вернув ему устойчивость. Правда, нос аэростата заметно приподнялся, так что задние посадочные лапы коснулись поверхности земли первыми. Получилось довольно мягко, недавний гардемарин справился с посадкой почти на… О том, что справился он почти на отлично, додумать я не успел: задними посадочными лапами Майя коснулась поверхности мягко, а вот передние ударили в землю с размаха. Причем удар снизу случился такой силы, что я едва удержался на ногах.
Звучно грохнуло, палубу немного перекосило — похоже, левая посадочная лапа в минус, и в землю мы ударили днищем. По корпусу прошел противный скрежет, столбом поднялась вокруг пыль. Движители работали, еще больше увеличивая пылевую завесу, и Майя вдруг начала подниматься обратно. Причем поднималась только корма.
Уши заложило от свиста, палуба завибрировала еще больше, но звук движителей оборвался, как отрезало. Видимо, наш капитан решил просто отключить движители аварийно. Так что Майя, только-только оторвавшись кормой от земли, вновь рухнула на брюхо.
Все, остановились.
Аэростат замер, причем на палубе сохранился крен влево-вперед, к носу. Похоже действительно левой передней посадочной лапе хана. Еще и не видно вокруг ни черта, пыль по-прежнему стоит стеной. Несколько минут потребовалось, чтобы она осела — я к этому времени уже был на мостике.
Здесь бледный как мел капитан Гонстад, закусив губу, держался за штурвал белыми пальцами. Похоже, он просто забыл отпустить ручки управления. Юноша — сейчас его возраст был хорошо заметен, увидев меня начал беззвучно открывать рот. Словно выброшенная на берег рыба. Он явно пытался найти оправдания. И не находил.
— Капитан, поздравляю с успешной посадкой, — подал я ему руку для рукопожатия. — Если честно, ожидал хуже.
На самом деле соврал. Не ожидал я хуже — просто как-то не думал о том, насколько сложная предстоит задача вчерашнему гардемарину. Задача, с которой справился он, кстати, даже более чем на пятьдесят процентов успешно. В вертикальном положении Майя все же осталась, в отличие от Гомера в его недавней истории.
Пыль осела уже окончательно, и я направился к выдвинутому трапу. Спустившись, первым делом пошел оценивать повреждения фрегата. Все оказалось удивительно нестрашно — передние посадочные лапы даже не подломились, видимо запас прочности на подобное рассчитан. А крен связан с тем, что левая глубоко погрузилась в рыхлую землю — задняя правая часть корпуса корабля при этом заметно приподнялась.